Ты почти что Вечный жид!»
Коллекционеру тоже
Про меня забормотал:
«Он – легенда! Он тревожил…
Он будил… Он возбуждал…»
Тут меня так и подмыло.
Тут я весело кричу:
«То, что было, – мылом смыло!
Я сейчас блудить хочу!»
И немедленно с Варварой
Начинаю танцевать.
Полюбуйтесь нашей парой:
Сутенёр и девка-блядь!
Приложившись к самовару
Днем на площади Конкорд,
Пляшет бешено Варвара
Среди выставочных морд.
Вот она уж поясницей
Стала нагло сотрясать,
Вот она уж ягодицей
Голой начала играть…
Тут Тишков, попятясь раком,
В толще публики исчез.
Коллекционер, однако,
Все еще был где-то здесь.
Молвит он: «А где ж легенда,
Что Тишков мне обещал?
Бунин, кажется, в Сорренто
С Верой тоже так плясал».
От такого эрудита
Дух взбрыкнул во мне, как конь,
И, решив сыграть открыто,
Обосрался я в ладонь.
Обосрался, обосрался,
Обосрался как всегда!
Как младенец опростался,
Как падучая звезда.
И, протягивая руку,
Где добра полным-полно,
Я, как Ванька политруку,
Крикнул: «Вот мое говно!»
Эрудит тут отшатнулся,
Эрудит губу поджал,
Вмиг на ножках развернулся
И в потёмки убежал.
А толпа чуть загудела,
Стала блеять, стала выть
И – привычное нам дело —
Захотела нас побить.
Ну и что? Сладка поэту
Кровь из лопнувшей губы,
Потому что смысла нету
Жить без буйства и гульбы.