Виверны, аспиды, единороги…
Певца Алконоста слеза скупая
Клеймит светилом, Венерой строгой…
А ночь войны валит, наступает.
Орут олени. Трубят тритоны.
Немые гарпии корчат рожи.
А ночь войны течёт с небосклона,
Уж ливнем хлещет в тугие кожи.
Гудят Олоферновы барабаны.
Вопят дудуки Исуса Навина.
Содрав медный шлем, седой и пьяный,
Спит царь – пастухом во мгле овина.
Несчастных, таинственнейших и кротцых,
Нас влёт бьют – павлинами и глухарями.
Апостоли, мученицы и пророцы
Гремят в Давидовы бубны костями.
На чёрном ветру, полном перлом-крупкой,
Железные глотки свои разымут
И вдаль блажат, а яблоки хрупки
Глазные, слезятся, от лука, от дыма.
Война. Она василиска древнее,
Жесточе пламенной мантикоры.
Схвати её, поборись-ка с нею,
Она человек, а не мандрагора.
Она всего лишь небес саламандра,
Красотка с горелой, скошенной мордой,
Уродка-эринья, коса-Кассандра,
Летящая пулей гневной и гордой,
Звенящая мрачным тимпаном кольчуги,
Горящая – в звёздах – пожаром Трои…
Война. На своя возвернулись круги
Вожди, изветренные изгои.
Изюм пересыпать в ладонях. Зубами
Отсечь кус походной лепешки пресной.