В Париже на прогулке
мы встретили Эмо. Он был покоцан. Весь в бинтах.
И дальше путь продолжили мы вместе,
совсем не заподозрив,
в какие дебри заведет он нас.
Решили выпить мы пастиса,
затем еще чего-то, и еще.
Решили в гости мы к нему поехать.
В Бонльё.
Это окраина Парижа.
Сначала целовались мы втроем.
Ну, а затем Стилист вдруг начал
крушить все мониторы.
Это звукостудия была.
С Эмо сцепился,
У того вдруг кровь из пальца вверх фонтаном,
И палец на руке повис.
Такой бардак!
Пол, мониторы, лужа крови.
Стилист кричал: «Муа ля фам!»
Эмо схватил свой телефон и стал звонить.
Я думала в police,
Но нет. Друг прибежал его.
И тоже черный.
Высокий, крепкий.
Дверь на улицу закрыли.
И стали мучить нас.
Все говорили по-французски.
Я же не бум-бум.
Хотели, чтобы по-английски говорила я.
Но я трындела всё по-русски,
Не употребляя интернациональных слов,
Что и бесило черных.
Они лишь знали English, French.
Когда я в туалет ходила,
Мне не давали дверь закрыть.
Все потому, что черные боялись,
Что у меня второй есть телефон в сумке Vivienne Westwood,
Ведь первый же они забрали,
Когда сказала я, что я – турист
И позвоню в police.
Затем немного голову Стилиста попинали.
И странно, что они нас там не закопали.
Ведь был подвал,
Где велики старинные стояли.
Пи*дец какой-то! Нереальное кино!
Язык французский. Я не понимаю ничего.
По-русски запрещают говорить.
Агрессия, и продолжают дальше пить.
С приходом утра
Под дверью появился солнца луч.
И я смотрела на него и думала,
что никогда
Отсюда нам не выйти.
Мне было страшно.
И хотелось спать.
И все-таки нам дверь открыли.
И мне не верилось,
Что вышли мы на свет.
А на прощанье черный рэпер
Еще и в губы, бля*ь, меня поцеловал.
Тату на фэйсе красовались —
Кресты и надпись по-французски: «больше шлюх».
Я поняла, друзья – те,
кто не убили.
Так просто, ни за что.