В полной тишине – звуки, казалось, замерли – Игорь прошел в кухню и застыл, не веря, не понимая, не принимая.
Мама…
– Мама! – крикнул он и услышал из спальни родителей тихий то ли плач, то ли стон.
Отец был дома, он не мог не видеть, не знать…
Что нужно делать в первую очередь? Вызывать «скорую»? Игорь не мог заставить себя… что-то приключилось с его сознанием… Он и потом не мог объяснить себе последовательность собственных действий. Вместо того, чтобы убедиться в том, что маме уже ничем не поможешь, он бросился в спальню, откуда все отчетливее слышались звуки то ли плача, то ли стонов. Распахнув дверь, не сразу увидел отца – тот сидел на полу между платяным шкафом и окном. Вытянул ноги, прислонился к стене и сцепил ладони на груди. Раскачивался, как на молитве, закрыв глаза, и стонал.
Что происходило потом, Игорь не то чтобы плохо помнил – в памяти случившееся запечатлелось так точно и прочно, что вспомнить произошедшее по минутам не составляло проблемы, – но, с другой стороны, в сознании и гораздо глубже возник психологический блок, будто забор с надписью: «НЕ ВСПОМИНАЙ!». Всякий раз, подойдя мысленно к этому забору, Игорь бросался прочь. Он не хотел, не мог заново переживать тот день.
Врач «скорой» констатировал смерть: мама, видимо, упала и ударилась виском об угол стола. Несчастный случай. Если, конечно…
Полицию вызвал врач – обязан был вызвать. «Если, конечно…» Врачу показалась странной поза, в которой лежала мама. «Может, ее толкнули?»
Папа этого сделать не мог. «Вы что, сдурели?» Отец так и не смог вспомнить, что произошло. Весь день выпал у него из памяти. Когда он стал способен отвечать на вопросы, с ним долго разговаривал полицейский психолог. Игорь при этом не присутствовал, но кое-что ему рассказали. Отец утверждал, что утро провел за компьютером (проверили – отец говорил правду), потому что на фирме не требовалось его присутствие. Потом прилег отдохнуть. Следующее воспоминание: он сидит, забившись в угол, ему плохо, ужас, кошмар, но почему… Просто ужас… перед чем-то… Ему не сразу сообщили о смерти жены, и реакция оказалась странной: он будто успокоился. Будто ужас, в котором он пребывал, отступил.
После дней траура, которые он провел, лежа на диване в гостиной (в спальню после того дня не зашел ни разу, никакая сила – впрочем, Игорь не настаивал – не могла заставить его переступить порог), отец вернулся к работе, по-прежнему занимался расчетами гидродинамики водосбросов, но это уже был другой человек. Личность это, прежде всего, память, а с памятью у отца возникли проблемы. Наверно, именно в тот день в мозгу отца умерли какие-то нейроны, запустившие процесс, называемый болезнью Альцгеймера. Через полгода он вынужден был уйти с работы (комиссия назначила стопроцентную инвалидность), а еще год спустя Игорь понял, что или ему придется тоже бросить работу и следить, чтобы отец не устроил в квартире пожар или наводнение, или отдать его в Дом престарелых, куда, по направлению врачебной комиссии, принимали и не очень старых людей с отклонениями, не позволявшими им вести нормальный образ жизни.