– Отчасти, – произнес появившийся ниоткуда Александр. – Но самой важной функцией является возможность отслеживать передвижения всех людей.
– Поэтому я нацепил на тебя блокатор перед тем, как мы покинули дом. Датчики не настолько чувствительны, чтобы отображать на расстоянии тот этаж, на котором ты находишься. Для этого нужно, чтобы в доме был человек со специальным прибором. Твои передвижения до чердака остались незамеченными, а потом датчик и вовсе перестал посылать сигналы.
– Но разве это не выдаст меня? – удивилась Милана.
Александр вздохнул и продолжил за Родю:
– Ты думаешь, кто-то отслеживает твое местоположение 24 часа в сутки? Если за тобой не следят специально, то никто не заметил твоей пропажи.
«Вот так, – подумала Милана, – я могла несколько раз умереть, и никто бы этого не узнал».
В лесу начало темнеть. Она помнила, что до отправления осталась всего одна ночь, а ей до сих пор непонятно, куда же они пойдут. Но чувство сожаления, возникшее при побеге прошлой ночью, больше ее не посещало. Она была уверена, что приняла правильное решение, когда решила все бросить и отправиться в неизвестность.
Сергей с Петром Савельевичем разожгли костер и вскипятили воду. Яна заварила в ней чай, а Аля раздала всем чашки. Милана вспомнила, что у нее в сумке есть большая упаковка печенья и полезла за ним. Увидев в ее руках пластиковый пакет с яркой надписью, Сергей вздохнул и проговорил:
– Да, Родя тебя плохо подготовил. Мы не едим готовые продукты из общей сети питания. Они такие же отравленные, как воздух.
– Как? – растерялась Милана.
В ее голове мелькнуло сожаление, что зря она тащила из последних сил сумку, основное место в которой занимали именно продукты из той самой сети питания.
– Лучше такие, чем никакие, – парировал Родя и взял из рук девушки упаковку.
Быстро вскрыв ее, он сунул в рот одно печенье и с хрустом разжевал. Милана посмотрела на него с благодарностью. Сергей, очевидно, слегка сконфузился, поэтому тоже взял два печенья – себе и жене. За ним засунули в упаковку руки Александр и Аля, но Петр Савельевич наотрез отказался:
– Прости, но я и так насквозь больной человек.
Немного успокоившись, Милана устроилась между Родей и Сашей, взяла в руки кружку с чаем и с наслаждением сделала глоток. Завязалась беседа, во время которой она узнала, что сын Петра Савельевича погиб во время мусоросжигательных работ. Зачем тот нарушил комендантский час, старик не сказал, а Милана спрашивать постеснялась.