Внутренний порыв бегом, сломя голову, броситься из неуютного и пугающего леса, сдерживался двумя вескими причинами, одна серьезнее другой. Во-первых, надо так же скрытно, как подкрался, так же незаметно покинуть место закладки контейнера, не потревожив даже постоянных жителей – зверушек, зверьков и зверей разных мастей и предательских птиц, испуганно взмывающих вверх, обозначая присутствие чужака. Второй причиной пренебрегать не менее опасно, чем первой. В лесу мин, растяжек и иных сюрпризов, наставленных одними против других, теми против этих, этими в ответ против первых, в итоге насовали так, что сами рвутся на своих же и как месть ставят еще больше и изощреннее смертельных ловушек, усугубляя и так уже невозможную непроходимость леса.
Выбравшись на дорогу, я производил впечатление человека, вернувшегося из преисподней. Солдаты группы инженерной разведки спокойнее бы отреагировали, если бы перед ними в обнимку прошли министр обороны с президентом. Мое появление из леса, откуда одинокие путники живыми не возвращаются, ввергло их в шок, а бледно-серое от пережитого страха и нервного напряжения лицо дополняло вид ходячего покойника.
– Спиртика прими, тебе сейчас в самый раз, – подскочив ко мне и извлекая откуда-то из многочисленных карманов плоскую, видавшую виды фляжку еще с гербом Советского Союза, скороговоркой выпалил старлей, искренне обрадовавшийся, что снова видит меня в полном здравии.
– Н-е-е-е, никак не могу, мне бы срочно в Ханкалу или хотя бы в Аргун, а там разберусь.
– С чем ты разберешься? С тобой все нормально? – посмотрел он на меня как-то подозрительно.
– Более чем, спасибо. Дай лучше связь, машину вызвать, – прижимая рукой непонятно для чего и так наглухо застегнутый карман с полученной от Казимира посылкой, внутренним чутьем осознавая, что у меня в руках такая информация, что сейчас каждая минута на вес золота.
Оказавшись в относительной безопасности, я стал беспричинно суетиться, дергаться, усугубляя и без того очевидный образ подвинувшегося разумом. В голове было какое-то опустошение, я односложно отвечал на его вопросы и в то же время бормотал всякую чепуху, мысленно убегая куда-то далеко-далеко от злополучного перекрестка.
Вдруг как-то резко стало отпускать нервное напряжение после пережитого за эти неполных два часа. А вместе со стрессом стали покидать и физические силы, как будто из меня вытащили батарейку. Навалилась неимоверная тяжесть. Я еле передвигал ноги, тащась в хвосте группы инженерной разведки, проклиная нерасторопность выехавших за мной Долгова с собровцем. А перед глазами навязчиво стояли, возвращая в совсем недалекое прошлое, бурые, в некоторых местах блестящие от еще не запекшейся крови солдатские берцы с разорванной шнуровкой и поменявшие цвет с бело-зеленого на пугающе черно-бордовый кровавые, заляпанные грязью камуфляжные штаны бойца группы инженерной разведки Сереги. Его душераздирающий крик, истошный вопль, пронизывающий до мозга костей.