— Лодку мужского примата качать нужно
и важно, — ответила дама. — Чтобы вы уважали нас.
— Да с чего вы решили, что я вас не
уважаю? Я слова плохого не сказал про женщин! И лапу не поднял!
— Это вы так считаете. Вы унижаете
нас постоянно, сами того не замечая. Даже сейчас.
— Сейчас? — поразился медведь. —
Дамочка, вы мой ранец видите? Кто я, по-вашему? Да я вам хавку
несу. Я, цисгендерный гражданин, таскаю вам, бабам, жратву за
копейки!
— А вот за баб ответишь, — прошипела
феминистка и треснула Бурелома плакатом по башке.
Плакат раскололся на куски фанеры,
все еще скрепленные воедино степлером, и из получившегося ожерелья
торчал влажный нос. Вокруг нас мигом образовалось свободное
пространство — женщины расступились, глядя на медведя с презрением
и жалостью.
— А-а, охренеть, — Бурелом заерзал,
стаскивая плакат с морды. — По голове-то за что?
— Чтобы за языком следил! — крикнули
из толпы.
— Кто там на подписке? — заорал
Бурелом. — Смелые вы, из толпы орать!
Я тихо повернулся к Меркуцио и
спросил:
— Почему у них плакаты не на фемскую
тематику, а на гейскую?
— Так тут два митинга, — шепнул
стример. — Гомосеки вышли на марш, а феминистки не дают им
стартовать организованно. Или наоборот.
— Бред какой-то, — озадачился я. — А
палатки чьи?
— Хрен их разберет.
Бурелом успокаиваться не собирался.
Он вертелся на месте, поворачиваясь к любому источнику ругани в
свой адрес. Так как ругани было много, то и крутиться ему
приходилось беспрестанно.
— Да я люблю женщин! — орал он. —
Просто не люблю, когда они ведут себя, как суки! Это так тяжело
понять?
— Тупой чмошник!
— Сама чмошница! — не унимался
медведь. — Иди поцелую!
— Насильник!
— Что-о?! — разъярился Бурелом. — Кто
там вякает? Да я тебе сейчас в чердак пропишу, если тебе уже есть
восемнадцать!
Меркуцио толкнул меня локтем.
— Пора выручать, — сказал он, шагая
вперед и застегивая пиджак. Я думал, он выхватит из-под полы по
паре «узи» в каждой руке и начнет кружиться в смертельном вихре. Но
вместо этого стример прочистил горло и провозгласил:
— Бурелом! Дуэльку не?
— Что? — не понял медведь и тут же
расплылся: — Это завсегда. А как?
Я пока ни черта не понимал и
предпочел просто стоять и смотреть.
Меркуцио поднял руку, показывая на
феминисток.
— Предлагаю тебе побыть рыцарем и
защитником прекрасного пола, забывшего, что значит быть женщинами,
— предложил он. — Я же поведу за собой малочисленную группу
прогрессивных, забывших, что значит быть мужчинами.