Но скупое зимнее око богов не обманешь, как и воронов Одина Хугина и Мунина мыслящего и помнящего, слёзы были. Ведь она, торя новую лыжню, бежала к одинокой избушки жрице богини мёртвых Хель, дабы найти там своего названного племянника, своего родича Адульва. Что стал так часто проводить время с овеянной жуткой славой женщиной с вестницей скорби. И сказать ему, дорогому сердцу ребенку, что не далее завтрашнего дня она убьет его деда, своего названного отца Руагора коего давиче вызвала на смертельный поединок Хольмганг.
Полузвериный рёв полный горя и отчаянья разнёсся средь заснеженного леса, а уже в следующий миг, отбросив палки и соскочив с лыж, увязнув в снегу чуть-ли не до середины бедра. Сольвейг, обнажив пару мечей в полтора локтя длинной, отяжелевших ножны с обоих боков широкого пояса, бросилась истово рубить ствол сосны, видя в разлетавшихся ошмётках коры кровь скогармадров и конунга Игвана в купе с тремя Норнами, что прокляни их Асы, довели воительницу до такого решения.
Жарко пылал, треща целым бревном длинный ложеный камнем по форме ладьи очаг в главном зале Лёствёрта, городища расположившегося на самой кромке воды в одном из фьордов. В зале, возведённом одним из первых в этих землях, в легендарном зале щитов, чьи стены сложенные из неподъемного вида дубовых брёвен в изобилии украшали оружие и щиты поверх хорошо выделанных звериных шкур. А меж двух рядов высоких опорных столбов украшенных искусной резьбой теряющихся концами во тьме кровли средь стропил и перекрытий с коих свисало множество длинных полотнищ, молчаливых скальдов истории северных народов. Были выставлены столы да лавки, ломящиеся от угощений, привычных на севере рыбы, мяса, сыра да хмеля, мёда и пива.
Все места были заняты благо зал мог вместить каждого пожелавшего под громкое извечное Сколь! опрокинуть пару рогов, славя как и древние чертоги чьё убранство спасло городище от разорения так и всех павших жертвой трусливого налёта в священную ночь. Здесь в тепле очага средь плотно жавшихся к друг дружке людей опрокидывающих кубки и рога не-было боле рабов трэлов. Каждый, кто взялся за оружие в ту роковую Йольскую ночь решением ярла стали вольными. Вождь заплатил со соей мошны каждому владельцу даруя храбрым не убоявшихся вражьей стали слугам свободу как и их семьям. Вот только мало кто взял предложенный откуп, а кто и вовсе сам наградил бывшего раба или рабыню с кем вместе держали стену щитов в жуткой сече.