Её младший брат с шумом втянул носом воздух, сильно задетый последними словами.
– Вот ты какого обо мне мнения? – глухо произнёс он. – Рад, что ты наконец открылась. Уж прости, что я не таким гением уродился, как ты.
– Мне жаль, что я обидела тебя, – ответила Элайна, и в её напряжённом голосе отчётливо слышались усталость и досада. – Но в этом виноват только ты сам. Если ты не желаешь вести себя, как разумный, взрослый человек, то мирись с тем, что к тебе как к таковому и не относятся.
Последовала ещё одна пауза, и затем – раздражённое фырканье.
– Блеск, – оскорблённо выпалил Мартин, после чего до слуха Мирэлла донеслись его удаляющиеся шаги.
Элайна и Реджинальд остались стоять на балконе в угрюмом молчании.
– Зря ты ему это сказала, – наконец, упрекнул Эмберхилл.
– Ему восемнадцать, а не восемь, – непреклонно отрезала его сестра. – Пусть уже повзрослеет.
– Ты же знаешь, ему тяжело приходится, – напомнил тот. – Мартин не одарен искрой создателя, как ты или я… или Стармонт. Ему с детства приходилось с трудом добиваться того, что нам давалось с лёгкостью.
– Пусть он и не наделен даром творить, но он не глуп и не беспомощен, – парировала Элайна. – Отец много требует от него и излишне строг, но он прав. Если дать Мартину волю, он будет круглыми сутками жалеть себя, а это непростительное расточительство, с его-то потенциалом.
– И ты выбрала такой «тактичный» способ ему об этом сообщить, – ядовито оценил Реджинальд.
– Твоё попустительство только портит его, – с упрёком заметила Элайна. – Хватит с ним нянчиться, иначе он так никогда не научится думать своей головой. Он и так вечно повторяет то за отцом, то за тобой, – она помедлила, а когда заговорила снова, голос её звучал с нежной грустью: – Помнишь, до четырёх лет у Мартина была та забавная особенность? Он не мог подняться, если падал на пол, и валялся как парализованный, пока его не ставили на ноги? Мама тогда ещё в шутку звала его стрижонком.
Реджинальд мягко засмеялся.
– Припоминаю…
– Глядя на него сейчас, я понимаю, что нужно было назвать его попугаем.
– Очень смешно.
Между ними на время воцарилась тишина куда более мирная, чем до этого.
– Знаешь, почему отец с тобой не может совладать? – наконец подал голос Эмберхилл. – Вы слишком похожи. Ему должно быть сложно подолгу выдерживать пикировки с собственным отражением.