И, черт возьми, постоянно раздражает этот жирный кухонный запах, который напоминает, в какое дерьмо я попал. Наверно, отец, я долго так не выдержу, я чего-нибудь с собой сделаю. От тяжелой депрессии я начал пить. Боюсь стать алкашом, отец. Напиши мне, поддержи, как сможешь. Я хожу на могилу матери по вечерам и там плачу и разговариваю с ней. Это приносит мне хоть какое—то облегчение. Кажется, я начинаю сходить с ума.
Прощай отец, не забывай своего непутевого сына. Пиши мне на новый адрес. Бог знает, когда мы теперь свидимся».
Всю эту ночь Андрей пролежал, не сомкнув глаз. В голове ворочались горькие думы, мешали уснуть. Подкатывала к горлу обида, большая, всеобъемлющая обида на все и всех. Тяжелым, потным кулаком душила жалость к себе.
Утром он не захотел вставать, не стал готовить себе завтрак. Просто продолжал неподвижно лежать, бесцельно глядя в потолок. В глазах его исчезли всякие признаки мысли. Казалось, он впал в летаргический сон и достиг нирваны. Даже выражение лица сделалось пустым, как у покойника. Дверь была заперта на ключ. Андрей не отзывался на стук, не реагировал на крики. Когда начали подсыхать и резать глаза, он инстинктивно опустил веки.
Через неделю кто-то вспомнил об Андрее. Послали лазутчика.
Женька Вихлянцев, стоя на газовой трубе, уцепился за подоконник и заглянул в комнату Андрея. Сквозь грязные стекла он разглядел на кровати неподвижное тело.
– Ну что? – крикнул снизу Миша Свистунов.
– Да там он…
– Живой? – высунулась в окно тетя Саша.
– Не знаю я, не шевелится.
– А ты, сынок, в окно постучи.
– На кой хрен! Я ему в дверь сто раз стучал.
– Значит помер, – решил Свистунов и машинально стащил с лысеющей головы кепку.
– С чего бы ему помереть, – протрубила вышедшая во двор Анжела Серпухова, – Молодой вроде, здоровый…
– Это вы его довели, – с содроганием выговорила тетя Саша.
– Как же, мы! – огрызнулась Серпиха. – Это вон Женька Вихлянцев.
– Чего?! – возмутился парень и в раздражении забарабанил по стеклу. – Андрюха! А ну вставай, сукин ты сын!
– Наверно, выпил чего-нибудь не того, – сообразил Свистунов, – и загнулся. Я вот, один раз, было, развел полстакана спирта, а он, зараза, оказался техническим…
– Чего тут думать, дверь надо ломать, – вмешалась Анжела.
– Может лучше… пусть милиция, – предложил Свистунов.