– Стодневный штиль! – с восхищением воскликнул Крюк, – Капитан понимает морскую душу! До конца дней своих буду молиться за его здоровье.
Тем временем шлюпка подошла к борту. Умелые матросские руки быстро её пришвартовали. Канонир Банник помог коренастому, моложавому мужчине подняться на палубу. Тот, не выпуская трубку изо рта, скользнул взглядом по толпившимся матросам, рангоуту и такелажу. Внимательный зритель заметил бы, как на лице гостя мелькнула довольная усмешка. Матросы учтиво расступились. Вперёд вышел Удав:
– Милости прошу на борт. Я – Сильвестр Форстер, боцман. Капитан ждет вас. Прошу следовать за мной.
– Лоцман Пьер Лахесис, – с достоинством ответил гость и вразвалочку зашагал за боцманом.
Богатое убранство капитанской каюты произвело на лоцмана сильное впечатление: он остановился как вкопанный, робко стянул шапочку с головы, и, вынув трубку изо рта, молча уставился на Дагу. После минутного замешательства, осторожно ступая по мягкому персидскому ковру, подошел к Даге и прокуренным голосом пробасил:
– С благополучным прибытием в Гавр. Меня зовут Пьер Лахесис. Гавань и порт знаю как свою трубку. Обещаю мягкую швартовку.
– Я – Алексей Гамаюн, капитан королевского флота Франции, – представился Дага, окинув внимательным взглядом гостя, – Прошу к столу. Надеюсь, ямайский ром согреет душу, да и не терпится услышать рассказ о вашем чудесном городе. Мы здесь впервые, хотя корвет и приписан к Гавру.
– От рома не откажусь. Из Нового Света суда к нам иногда заходят, но приход такого корабля как ваш большая редкость. Когда он встал на якорь, горожане высыпали на набережную, а в лоцманской гильдии, что при портовом управлении даже жребий бросали, кто поведет его к причалу. Эта честь выпала мне, – с гордостью промолвил Пьер Лахесис, усаживаясь за стол, – Вы назвались капитаном королевского флота, значит, корвет принадлежит трону, не так ли?
– Я служу королю, а корвет – моя собственность, – улыбнувшись, ответил Дага, наблюдая как Удав наполняет ромом серебряные кубки.
– Откуда к нам пожаловали? – поинтересовался лоцман, раскуривая трубку.
– Из Кайона, что на Тортуге, – ответил Дага, – Есть кое-какие дела в Гавре, да и в Париже хочу побывать. Так что думаю, недельки две у вас погостим. Когда поставите к причалу? После трудного перехода через Атлантику мои матросы рвутся в здешние таверны.