Вслушавшись в разговор, я с ужасом обнаружила, как девушки переключились с темы чирлидинга на семью. Настал идеальный момент для короткой передышки.
– Эй, Элли, где здесь уборная? – внезапно спросила я.
– Можешь воспользоваться моей, дорогая. Наверху, третья комната справа. – Она выудила из сумочки ключ и вложила его в мою ладонь. – Всегда закрываю комнату, чтобы парочки не облюбовали ее на вечеринках.
– Хорошая идея. Спасибо. Я мигом.
Я прошла через двери патио к главной лестнице и буквально пролетела три пролета, стараясь не обращать внимания на охи и ахи, доносящиеся из-за закрытых дверей. Элли правильно делала, что держала комнату на замке. Судя по звукам, на каждом этаже кто-то развлекался.
Добравшись до нужной двери, я повернула ключ в замке и зашла внутрь, предусмотрительно заперев за собой. Не хватало еще пустить неугомонных первокурсников на кровать Элли.
Комната была прекрасна: белоснежные стены, красное постельное белье на широкой двуспальной кровати, большой старинный письменный стол в углу. Но все это не шло ни в какое сравнение с балконом. Красные полупрозрачные занавески развевались на легком летнем ветерке, и звездный свет мерцал на вплетенных в ткань серебряных нитях.
Я покачала головой при мысли о том, что все это принадлежало ей, а ведь она была всего лишь студенткой. Некоторые люди за всю жизнь не видели подобной роскоши – мой отец и бабушка вечно ютились в четырех маленьких комнатах. Я представила, сколько стоило проживание здесь. Эта мысль вывела меня из оцепенения, и я начала искать уборную, как и собиралась.
Я добралась до дальнего конца комнаты, когда с балкона раздалось отчетливое:
– Эл, это ты?
Я подпрыгнула на месте и схватилась за грудь, пытаясь унять отбивавшее чечетку сердце. В темную комнату вошел обладатель голоса, и я прислонилась к столбику кровати.
Роум.
Подняв глаза, я встретилась с ним взглядом. Роума явно озадачило мое присутствие.
– В эту комнату вход воспрещен, Мол, – довольно резко сказал он, делая глоток пива из коричневой бутылки.
Мол. Мне нравилось, как эта краткая форма моего имени звучала в его устах. Никто и никогда не называл меня Мол, но как только слово вылетело из его губ, мне захотелось подать заявление на смену имени.
Я нервно выпрямилась и покачала ключом в сиянии лунного света. От его неприветливости было тяжело дышать.