Она бросила на него недовольный, упрямый взгляд, пряча за гневом тревогу. Лучше проявить злость, чем страх или сомнение.
Месяц, сиявший над холмами, освещал изуродованную половину его лица так, что она бросалась в глаза.
Видимо, Древний ощутил этот свет кожей и тут же повернул голову, скрывая шрамы.
– Возможно, вы не поняли…
– Пусть я смертная, это не значит, что я глупа, – произнесла она стальным голосом.
– Я не называл вас глупой, – выпалил он.
Она нащупала засов на двери и с усилием его отодвинула.
– Какой бы дурацкий вопрос вы мне ни задали, мой ответ – нет.
Древний схватился за засов двумя пальцами и, нисколько не напрягаясь, снова его запер. Сияние месяца осветило его глаза, как до этого – шрамы.
– Вард падет, если вы не спасете его.
Нотки, звучавшие в его голосе, были знакомы Корэйн. Она неоднократно слышала их в Лемарте. Так разговаривали разорившиеся купцы, которые пытались продать подороже скудные остатки товаров. Подобным тоном бездомный пьяница выпрашивал в трактире еще одну кружку эля, а мечтавший попытать счастье за горизонтом мальчик умолял капитана взять его на борт. В этих интонациях звенела необходимость, а вовсе не желание. Голод, подгоняемый страхом.
– Вард падет, – прошептала она, не снимая руку с засова, – по вине человека с волшебным мечом и злодея из детской сказки? «Того, Кто Ждет?»
Корэйн покачала головой и хрипло рассмеялась.
– Вам стоит вернуться в Лемарту и отыскать там глупца, который верит в подобные россказни.
Убийца, по-прежнему стоявшая на дороге, рассмеялась.
– Если честно, я ему тоже не особенно-то верю.
Оскалив зубы, Дом бросил через плечо сердитый взгляд.
– Я и не рассчитывал, что смертные поверят мне, хотя для нас, видэров, это – неоспоримая истина. Древнее зло, о котором идет речь, появилось слишком давно, чтобы вы могли осознать его опасность. Расколотый Король поглотит этот мир, если мы предоставим ему такую возможность. Ожидание Того, Кто Ждет окончено.
Он прижал к груди широкую белую ладонь. На его пальце сияло изящное серебряное кольцо.
– Я готов поклясться Айоной, миледи.
Корэйн сжала рукой засов, но не стала снова пытаться его открыть. Что-то в этой истории затронуло струны ее души; что-то волновало ее, не давая пошевелиться.
– Я не леди, – отрывисто проговорила она.
К ее смятению, изумрудные глаза Дома наполнились печалью. Древний смотрел на нее со смесью жалости и сожаления. Корэйн захотелось отвесить ему пощечину, чтобы выбить из его взгляда и то и другое.