Павел прошел от Площади Восстания до Гостиного двора, несколько раз с проспекта пришлось свернуть, чтобы обогнуть полицейское оцепление. Главная улица города была перекрыта постами вооруженных людей в форме. Их безликая типовая одежда, огромные металлические щиты, дубинки, кобуры пистолетов на поясах никак не вязались с величественной архитектурой и людьми этого города. Будто тающий под ногами снег, грязью стекавший в канализацию, нарушил естественный ход вещей и вернулся из сточных вод, отвердев, вооружившись канализационными люками и перегородив проспект. Сбывшийся кошмар человека в высоком замке: полиция здесь и там проверяла у людей документы, и в холодном влажном воздухе будто слышались окрики: «Ausweis! Papiere!2».
Гуляя и фотографируя, Павел забывал себя, свои мысли, эмоции, он будто сливался с камерой и городом. Уже потом, за компьютером, редактируя фотографии, он начинал анализировать результат: видел свои неточности в выборе позиции, огрехи в работе со светом. Но во время съемки он ни о чем не думал, был полностью поглощен делом. Весь мир сужался до предмета в объективе и ощущения внутри, и эта раздвоенность одного и того же приносила радостную тишину, наполненную энергией. Такое состояние Павел достигал помимо фотографии только программируя, решая сложную техническую задачу. У Гостиного двора в идиллический кадр, наполненный архитектурой, ворвался человек с заломанными руками, которого двое в униформе тащили в свою машину. Удар в плечо с требованием убрать камеру заставил Павла перейти на другую сторону проспекта. Зайдя в кафе, он вышел с телефона в интернет и стал искать объяснение происходящему.
Забыв в суете подготовки поездки посмотреть что-то кроме прогноза погоды, Павел позволил вмешаться в свои планы политике. Через час на Сенатской площади должен был начаться митинг сторонников оппозиционера Алексея Навального, арестованного неделей ранее. Полиция будто делала превентивную атаку на город и ее жителей, подозревая их в нелояльности и тяге к преступлениям. Павел был аполитичен, не осознаваемое им самим кредо заключалось в вере в неизбежный результат постоянного труда, вне зависимости от политической системы. Политическую активность последних лет в Москве он полусознательно избегал, опасаясь вначале потери места в университете, потом потери работы. Впрочем, он и не испытывал интереса к политическому. Выругавшись про себя за невнимательность, Павел вышел из кафе и пошел на Сенатскую площадь, из любопытства.