Пока Лика моет руки, разливаю «черный, байховый» по кружкам. Белым, в красный горох, таким немодным, что мне это даже нравится. Это чайный набор моей бабушки и вот уже много лет я пью только из него. И только чай.
Когда садимся за стол, слюни практически нависают над блюдцами.
Черный чай, докторская колбаса, хрустящий горячий хлеб…
Это вкусно, потому что не часто и еще, потому что ритуал. Возведи что-либо в ритуальное действо, и оно будет казаться совсем уж необыкновенным и чудесным.
– Родить тоже от кого-то надо! – Лика наставительно поднимает указательный палец вверх и с наслаждением во взоре впивается в покрытый белым шоколадом эклер.
– Ну с идеальными нынче туго… – развожу руками и вновь ставлю чайник на плиту, – Попробуй хотя бы нормального.
– Не… с нормальными тоже туго.
Вздыхаю, припоминая Гошу и папу.
– Бывший в кубе звонит? – она конечно же имеет в виду Георгия, бывшего человека в моей жизни по всем фронтам.
– Слава Богу нет. После того случая как в воду канул.
– Может ты перестаралась с ударом? – Прихлебывает чай и я морщусь. Терпеть не могу этот звук.
– Не думаю. Я не от сердца же. Из потребности вывернуть наизнанку душу. – хихикаю, вспоминая, как задел Гошу мой побег в туалет.
– И то верно. Ну и славно. Потому что нечего наше племя бабское обижать!
Киваю и вновь наполняю кружки, вскипевшей только что водой.
– А с работой что? Ты же не будешь до конца своих дней санитаркой…
Она замечает мой взгляд и качает головой.
– Или будешь? Ну Полухина, это несерьёзно. Будет тебе. Без тебя что ли не управятся?
– Нет. Там рук не хватает, а если еще и я уйду…
– А… – злится Лика, – Ну да. Без тебя-то прям никак. Прям самая главная рабочая единица.
– Может и не самая главная, но обойтись и правда трудно. Врач что ли судно больного вынесет, а?
Лика молчит, как всегда, проигрывая в этом споре. А нечего начинать.
Дуется и дует на кипяток.
Иду на примирение из чувства сострадания к ее тонкой душевной организации.
– Да ладно тебе. Вот найдут мне замену, сразу же и уйду. А пока некому работать не могу я, понимаешь?
Кивает. Конечно понимает, это же Лика. Для нее день, прожитый без нравоучений, прожит зря.
– Ладно уж, работай пока. Но вообще, конечно, Катерина…
Закатывает глаза и с силой впихивает в себя уже невпихуемое пирожное.
– Остановись, – давясь от смеха, тащу хвостик эклера назад, всерьез опасаясь, что подруга сейчас же лопнет.