– Выпусти! – из последних сил прошу я и опустошенно облокачиваюсь на холодное полотно двери, – Пусти! Слышишь? Я не понимаю!!!
Слезы застилают глаза, тело разрывает мучительная, разрывающая на части боль и все, что мне остается – это бормотать словно сумасшедшая одно и то же.
– Пустите! Ну что я вам сделала? Что вы хотите от меня?
Сколько я так сижу?.. Час, два, день?
– Выпустите меня… – еще какое-то время колочу в дверь, каждый раз все слабее и слабее.
Ответом служит тишина и собственные бормотания в этой тишине кажутся ужасными. Громкими, словно набат, оглушающими, как удар молота, страшными и неприятными, как звуки из преисподней.
Я и есть в этой преисподней и сейчас так остро ощущаю её, что хочется выть. И я вою. Протяжно, глухо. Вою, царапая дверь и в припадке безумия в кровь кусаю губы и обдираю руки, ломая ногти и сдирая кожу с пальцев. Во что бы то ни стало я должна выйти, я не хочу здесь оставаться. Не хочу…
Но время идет, и никто не спешит открывать эту чертову дверь, сколько бы я не умоляла и не стучала. В конце концов глаза привыкают к темноте, и она перестает казаться столь кромешной. Проступают некоторые очертания предметов в комнате. Кровать, стол, шкаф. Устав бить в закрытую дверь, на ощупь по стене иду к столу и болезненно натыкаюсь на стул, отбивая костяшки пальцев на ноге.
Холодно. Немного раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то согреться, но не согреваюсь.
Спустя, наверное, час или два, а может и все десять ложусь на кровать. Время останавливается и мне всерьез начинает казаться, что все это дурной сон. Впрочем, главное, что меня больше никто не трогает, не бьет, не пытается изуродовать и изнасиловать.
Я же не смогу… я жить после такого не смогу, есть, спать. Я не хочу! Я должна выжить, сбежать, спрятаться. Я скажу папе, он спасет, не может быть иначе. Так не бывает в мире, чтобы тебя просто так похитили из собственной постели и… А что дальше? Что они со мной сделают? Кто они такие? Что вообще происходит? Что мне теперь делать?..
Мама…мамочка… вновь всхлипываю и сворачиваюсь калачиком, понимая, что уже плохо чувствую собственное тело, даже несмотря на боль. От холода сводит зубы и немеют руки и ноги. Я в одних трусиках и топе на бретельках, в том, в чем вчера еще ложилась спать. Как давно это было, будто вечность назад…