Было еще темно, Женька с нехорошим предчувствием натянул
спортивные штаны и ветровку, кроссовки ему оставили собственные,
гражданские. Задачу старший сержант поставила элементарную – как
можно скорее прибыть из точки А в точку Б. По сути, круг
«расположение в/ч» – Крымский мост – парк Горького – Пушкинский
мост – «расположение». Женька бежал, оскальзывался на льду. До
парка еще старался, держался спортивно. Только дыхания уже не
хватало. Мелькнула надежда, что в парк не пустят, но сержантша
только кивнула скучающему охраннику – видимо, ее здесь знали. До
моста Женька кое-как трусил, потом спекся и перешел на шаг.
– Э, боец, ты не со студенточкой здесь фланируешь, –
сообщила надсмотрщица, поправляя под своей ветровкой пояс с
бесчисленными кармашками утяжелителей. – Работай.
– Да не могу я. Не марафонец.
– Ну-ка! – Рука у сержантши была крепкая – так
хлопнула между лопаток, что Женька, втянув голову в плечи, заскакал
вверх по лестнице.
Хватило ускорения ненадолго. В сквере за мостом начал
окончательно подыхать.
– Вперед, Земляков!
– Не могу, – прохрипел Женька, хватая ртом
воздух. – Воспаление легких схвачу.
– Вылечим.
– Да уж не трудитесь. Лучше подохну.
– Отчислю я тебя, мудак!
– Ну и отчисляйте.
Сержантша замолчала. Больше не подгоняла. Кое-как быстрым шагом
добрались до «расположения». Спина под ветровкой начала
мерзнуть.
Стоял Женька под горячими струями душа, потом не выдержал, сел
на теплый пластик поддона. Может, и правда пневмония – это выход?
Ведь комиссуют тогда, а?
Оказалось, сержантша дожидалась, когда душ освободится, сидела в
предбаннике. Светлые волосы взъерошены, камуфляжная майка обтянула
грудь.
– Извиняюсь, не подумал, – пролепетал Женька.
Ничего не сказала, только глянула недобро, скользнула в душевую
кабину.
Почти до обеда не трогали. Женька сидел в каморке, читал уставы
и документы из скоросшивателей. Приказано было ознакомиться со
всеми томами. Смысла в этом не было ни малейшего – просто копии
документов и боевых отчетов давних пор, начиная с гражданской войны
и заканчивая действиями в Афганистане. Понимал Женька с пятого на
десятое – одни аббревиатуры чего стоили. Ладно, как говорится в
древней армейской мудрости – «солдат спит, служба идет». На койку
Женька ложиться все-таки не осмеливался, – вероятно, за такой
грех немедленно из Москвы сошлют.