– Вот это правильно, – Мезина неожиданно
усмехнулась. – Уровень агрессивности в наше время легко
корректируется нужными инъекциями или оральным приемом специальных
препаратов. Значит, так – два дня испытательного срока. Сдохнешь –
я не виновата. Правило первое, и пока единственное: бежишь –
умираешь – встаешь и опять бежишь. Естественно, бежать будешь не
только ногами. Готов сдохнуть жестоко?
– Так точно!
– Иди снег дочищай, лошара.
* * *
Следующим утром Женька бежал сквозь снег. Маршрут знакомый.
Екатерина не подгоняла, трусила следом, отставая метров на
двадцать. Женька старался. Перегнул – после Пушкинского моста
шатало как пьяного, едва перебирал свинцовыми ногами, хрипел.
Скатился в подземный переход, напугав ранних прохожих. Екатерина
уже не бежала, шла следом. Но Женька действительно быстрее не мог.
Топтался словно на одном месте, в глазах даже темнело.
– Стоп, Земляков!
Женька с трудом разглядел, что она протягивает, –
оказалось, шапочку потерял где-то. Ввалился в КПП, – сержантша
еще с кем-то разговаривала, – Женька ничего не слышал, так
сердце громыхало.
Душ. Когда выполз, начальница отобрала полотенце.
– На завтрак сегодня можешь не ходить. Чайник включишь, там
печенье в коробке.
После чая Женька поправлял заправку койки, плюхнулся, совершенно
забывшись. Вошла нагруженная сержантша: папки какие-то, пачка
бумаги. Ноутбук и принтер.
– Расслабился? Принимай агрегат и словари. К вечеру перевод
вот этого и этого документа должен быть готов. Твой анализ авторов.
Личные характеристики дашь. Изложишь по-русски. Обед не вздумай
пропустить. Я тебя вижу либо за ноутом, либо на турнике во дворе.
Уловил? Все, можешь умирать.
Умереть Женька не умер, но был весьма близок к летальному
исходу. Просто чудовищные документы. Исторические, практически
времен Третьего рейха. Воспоминания какого-то склеротического
ветерана еще ничего себе. Но копии нескольких листков, исписанных
порывистым почерком, – просто рафинированный садизм. А
сокращения? Ну, фашисты проклятые.
– Почему к турнику только раз выходил? Стесняешься? Я тебе
завтра бикини в цветочек принесу. Нацепишь и пойдешь.
Не забывала подопечного товарищ старший сержант, заглядывала в
гости.
Закончил Женька с переводом только около двух ночи. Нерешительно
постучал в кабинет начальства – надзирательница сидела вместе с
майором, мерцал огромный монитор. Екатерина выглянула в
коридор: