– Земляков, ты меня категорически позоришь, – сказала
Екатерина, забирая автомат. – Глаза бы мои на тебя не
смотрели.
– Так точно. А почему?
– Иди в келью. Сейчас приду, и займемся тем, с чего
начинать было нужно.
Явилась сержантша уже в гражданском виде, без умилительного
бантика, зато с коробкой, набитой нитками и иголками.
– Раздевайся, Земляков.
– Не понял, товарищ старший сержант.
– Что тут непонятного? К интиму буду склонять.
Женька неуверенно улыбнулся.
Сержантша хмыкнула:
– Не веришь? Правильно делаешь. Я к педофилии не тяготею.
Будем подгонять форму. На моду нам наплевать, но создается
впечатление, что ты подгузники в штанах таскаешь. Разоблачайся. Да
что ты ерзаешь? Ты из душа и не в таком виде выпадаешь.
Шила Екатерина быстро, не очень ровно, зато крепко. Женька, как
ни старался, ковырялся с иголкой по-детски.
– Научишься, – утешила сержантша. – Вечером я
сапоги принесу. Будешь разнашивать, вместо этих модерновых
берцов-дерьмодавов. Если кто из комендантских прицепится –
сошлешься на товарища майора. А теперь вот что скажи – как
настроение?
– Насчет службы? – осторожно уточнил Женька.
– Нет, насчет видов ЦСКА на Лигу чемпионов. Ты мне не
виляй. Ты не слишком тупой. За это я перед начальством поручилась.
И давай-ка дипломатию отставим.
– Готов служить, товарищ старший сержант. Предпочтительно в
отделе «К».
– Предпочтительно, значит? Обоснуй.
– По специальности. Работа интересная. Индивидуальная.
Уклон специфический.
– Какой-какой?
– Ну, исторический. Реконструкторский. Я неправильно
понимаю?
– Весьма упрощаешь, – Екатерина смотрела поверх
куртки, на которой перешивала шеврон. – У нас весьма
практический подход. Буквальный. Мы сейчас в полной тишине иголкой
поработаем, а ты поразмыслишь. Ты теперь военнослужащий, со всеми
вытекающими правами и обязанностями. За невыполнение приказа тебе
суд грозит, в зону легко загремишь или в дисбат. А в Отделе порядок
проще. Через два часа, если ты мой приказ не выполнишь, я заимею
законное право тебя на месте пристрелить. По законам военного
времени. Прочувствуй разницу. Ты переводчик неплохой. Найдется тебе
теплое место в Москве. А у нас должности неуютные. Я тебя
чистосердечно предупреждаю.
– Понял. А что через два часа будет?
– Тебе еще одну присягу предложат подписать. Текст там
посуше слогом, безо всякой лирики. Называется – «Подписка о
неразглашении». Подпишешь – работать начнем. По-взрослому.