– Вполне, – сказал дядька, бегло посмотрев распечатку
перевода. – Ноутбуки у вас хорошие, да и парень ничего. Слухи
о смерти высшего образования несколько преувеличены. Даже венский
акцент парню недурно поставили. Слушай, Сан Саныч, если он вам не
подойдет, оформим перевод человека в наше ведомство. У нас
перспектива.
– Договорились, – майор кивнул Женьке, –
Земляков, свободен. Можешь готовиться к торжественному событию.
Как готовиться, Женька не знал. На всякий случай сверхтщательно
подшил воротничок. Тут в «келью» явились майор с сержантшей.
– Земляков, а ты, оказывается, чуть ли не натуральный
австрияк, – майор ободряюще улыбнулся. – Только что ты
сидишь? Наглаживайся, галстук готовь, с фуражки пылинки сдувай.
Присяга, она раз в жизни бывает.
– Виноват, товарищ майор, я вот только подшиться
могу, – встревоженно сказал Женька.
– А где парадная форма? – майор взглянул на
сержантшу. – Катрин, я не понял?
– Да кто ее получал, эту форму дурацкую? – оскорбленно
поинтересовалась Екатерина. – Я что, уже окончательно
обязанности зама по воспитательной работе с ротными старшинскими
функциями совмещаю? У меня, товарищ майор, между прочим, сегодня
свидание назначено.
– Ладно-ладно, единственного подчиненного толком обиходить
не можешь. Иди отдыхай, мученица. Чтобы завтра сама в парадной
форме была.
– Слушаюсь, товарищ начальник отдела.
Екатерина, повернувшись через левое плечо, дерзко крутанула
задом, туго обтянутым джинсами.
Майор посмотрел ей вслед, вздохнул:
– М-да, не готова товарищ Мезина к старшинским
обязанностям. Ладно, утюг у нас найдется, отгладим тебе камуфляж с
утра. Отдыхай, Земляков.
* * *
Оказалось, что торжественность дня утреннюю экзекуцию не
отменяет. Женька вымотался, может, оттого и сама церемония не
произвела особого впечатления. Стоя навытяжку с автоматом на груди,
прочел текст из красной папки. Золотые буквы на мелованной бумаге
порядком выцвели, пару раз запнулся. Офицеры слушали внимательно.
Сержантшу Женька в первый раз видел в военной форме. Юбка Екатерине
шла, а вот бантик на вороте блузы выглядел нелепо. Наставница и
сама морщилась: то ли форму недолюбливала, то ли парадный вид
подопечного новобранца не внушал восторга. Женька и сам чувствовал,
что наглаженный камуфляж неуклюже топорщится, а кепи на нос
сползает. Впрочем, церемония уже кончилась. Знамя целовать не
пришлось – в Отделе своего символа не имелось, а из управления
притаскивать боевую святыню ради единственного припозднившегося
новобранца-уклониста никто не собирался.