Мать пережить такой трагедии не смогла, отправилась вслед за сыном и внуком в кущи райские – сердце не выдержало.
Семенычу же жена досталась пьющая, да гулящая. Вот и колотил ее. Пока однажды утром не проснулся рядом с холодным телом. Никто тогда Семеныча ни словом, ни делом не осудил, в милицию не сдали – детей-то кому-то поднимать надо. Вот и похоронили рабу божью Наталью, как и не было ее. А Семеныч, чай не дурак, понимает, что не колоти он супружницу накануне, так, глядишь, и не сбежала бы она от него ночью темной в объятия Божии.
Теперь и Семенычу уже недолго кашлять осталось – рак легких приближает свидание с супругой.
А недавно дурной смертью погибли муж и сын сестры: спиртом отравились. Говорил Семеныч сестре своей – не надо с судьбой заигрывать, проклятую фамилию сыну давать. Кому она доказать хотела, что проклятье суеверие пустое? Остался теперь только сын Семеныча, Васька. Один, последний в роду.
Последний. Потому как сына ему Аленка так и не родила. И выходки Васькины терпеть больше не стала – на развод подала. И то, справедливости ради сказать, тринадцать лет мужа своего в люди вывести старалась.
Давно уже сын с невесткой в город перебрались, а все ж каждое лето дом Семеныча оживал, наполнялся гвалтом детских голосков. Да и зимой сын, бывало, нагрянет с семейством – и праздник тогда на все село. Только и разговоров, что Аленка приехала. И каждый день кто-то в гости их ждет, угощение готовит – сельчане меж собой об очередности договариваются, бани топят, пироги пекут, баранов режут. Стараются дорогим гостям угодить. И его, старика, конечно, приглашают.
И вдруг как гром среди ясного неба – развод. И с Семенычем Аленка не поговорила. Может, стыдно было. А, может, боялась, что свекр отговаривать станет? И, чего уж греха таить, так оно и было бы.
Пусто стало в доме Семеныча. Васька, конечно, внучек привозил – Аленка не препятствовала. А вот потерялось что-то… Что-то невосполнимое. Что-то, что дарило надежду. Очень уж хотелось старику верить, что проклятье сгинуло.
Не выдержал старик, решился в город ехать, со снохой поговорить.
О той поездке сейчас и думал Семеныч, сидя у печки.
Сын быстро Аленке замену нашел – молодую, разбитную. Под стать себе: и выпить любит, и покурить не откажется, и разговаривает матом. И таким диким это Семенычу после Аленки-то показалось, что спать ночью не смог. Да и в квартире прежним Аленкиным уютом и спокойствием уже не пахло. Холодно, стыло…