На пороге стоял Михаил Селенский.
– Пётр Моисеевич, я бы не беспокоил вас, если бы Виктор Борисович не послал меня со срочным донесением. Там, в больнице, что-то случилось. Он так и велел передать. Вас ждут.
– Скажи, скоро буду, – гнусавей, чем обычно, промолвил Брамс.
– Как же это произошло? – нервно спросил Пётр Моисеевич. Его настолько взволновали неприятные известия, что привычные «ха-ха» и «да-да» вдруг исчезли из его речи.
– Я и сам не пойму, – холодно ответил Виктор Борисович. Теперь он имел право говорить ледяным тоном, не жалея своего наставника. Ведь он знал всю подноготную щекотливого эксперимента.
– Однако, – заметил Младышев, – некоторые дозы атропина вызывают остановку сердца.
– Но не столь мизерные! – парировал Брамс.
– А вы сможете доказать, что они были мизерные? – хитро усмехнулся Младышев. – Нет, я, конечно, пойду вам навстречу, указав в причине смерти Сбитнева «остановку сердца» и ссылаясь на естественные причины.
– Разумеется, не на сверхъестественные же ссылаться… – буркнул главврач.
– Другой бы указал «вызвана передозировкой атропина»…
– Что вы хотите? – рявкнул Пётр Моисеевич, вознегодовав.
– Об этом вы знаете лучше меня, – улыбнулся Виктор.
Мысленно проклиная своего ученика за подлую находчивость и прощаясь с любимым постом, Брамс отправился взглянуть на покойного. Его сопровождал старший санитар Михаил Селенский. Мертвенно-бледный пациент недвижно лежал на кушетке. Главврач пощупал его лоб, постучал по груди, убедился в отсутствии дыхания. Внезапно ему показалось, что Сбитнев приоткрыл пустые глаза и прошептал:
– Доктор, вы играете в карты?
Брамс в ужасе отпрянул, чуть не врезавшись в стоявшего сзади санитара.
– Вы в порядке? – поинтересовался Михаил.
«Бедный старик! Выселили, почитай, из родного дома», – подумал он про себя.
– Чёрт-те что творится! Да-да, чёрт-те что, – проворчал Пётр Моисеевич.
Покидая палату, они услышали, как хлопнула дверца углового шкафа, резко прозвенев в тиши раннего утра.
– Сквоз-ня-ки… – виновато протянул Селенский.
Брамс насупился и ничего не сказал.