***
Разнородные соображения побочного характера, точно множество миниатюрных колёсиков, быстро вращались в уме у Петра Калькина, каждое вокруг своей оси, но при этом ни одно из них не подвигало студента в утешительном направлении.
Если бы дело происходило летом, когда живительные фотоны щедро прогревают воздух, тогда его настроение, возможно, сохраняло бы мало-мальски положительный градус, однако зимний наклон видимой части мироздания не попускал Калькина в упомянутом направлении.
…Один раз ему перегородила путь компания подвыпивших военных. Правда, неумышленно. Это были (не имевшие случая познакомиться с Калькиным, и в описываемой диспозиции даже не заметившие его присутствия) полковник Скрыбочкин, подполковник Куражоблов и прапорщик Парахин. Они ссорились из-за какой-то Маруськи, бурно оспаривая друг у друга преимущественное право обладания означенной дамой; каждый не скупился на обсценные инвективы, норовя ухватить то одного, то другого оппонента если не за шиворот, то хотя бы за рукав или за лацкан, и эта возня обещала вот-вот перерасти в уличную потасовку. Не имея возможности разминуться с топтавшимися посреди тротуара военными, студент волей-неволей остановился. И через несколько мгновений стал свидетелем нравственного подвига прапорщика Парахина, который в порыве нахлынувшей субординации заявил, что «раз такое дело», то он отказывается от Маруськи в пользу старших по званию. Следом за ним волна самоотречения подняла над прозой жизни подполковника Куражоблова, заявившего со слезами на глазах:
– Тогда и я не желаю претендовать на неё! Ради нашей мужской дружбы!
Полковник Скрыбочкин не замедлил возмутиться:
– Ежли так, то выходит, што вам она не нужна, а я один стану пробавляться бросовою бабой? Не-е-ет, я не стану! На кой ляд она мне сдалася, тьфу!
После своего энергичного плевка он не удержал равновесия и рухнул на тротуар. Парахин и Куражоблов кинулись поднимать полковника на ноги – тут-то и образовалось свободное пространство, позволившее Калькину бочком прошмыгнуть мимо них, дабы возобновить движение к намеченной цели.
«Что за люди, – думал он, шагая. – Зальют глаза и света белого не видят вокруг себя, а ещё военные. Нет, ну что за люди, в самом деле: Маруську не в состоянии поделить, экое уравнение. Могли бы не наводить тень на плетень, а сыграть на бабу в карты, если на то пошло… Слава богу, что я не военный. Однако тоже хорош, с распухшим шнобелем. Наверное, со стороны выгляжу похуже этих алкашей…»