Кровь отхлынула от лица Антуана, и на какой-то миг мир перед его глазами дрогнул.
– О, Боже, Антуан! Сынок!!! Что с тобой?! Сейчас же присядь! – перепугалась графиня, и от волнения даже перешла на "ты", чего никогда не позволяла себе в присутствии посторонних.
Антуан счёл за благо подчиниться воле матушки, нашёл-таки силы совладать с яростным порывом вонзить кинжал в грудь Пита, глубоко, по самую рукоятку!.. Но такая покорность сына только ещё больше обеспокоила графиню. Совсем позабыв о госте, она стала осматриваться в поисках воды – нет, поблизости не нашлось никакого питья. Тогда она вспомнила про звонок для вызова прислуги, но и его рядом не оказалось. И, в конце концов, графиня сама сорвалась с места, бросилась звать на помощь.
– Убирайся вон, пёс!!! – тут же вскочил на ноги Антуан, – Прочь из моего дома!!!
Пит перестал улыбаться и даже ухмыляться. Брови его чуть сдвинулись, и заговорил он тихо, быстро, вкрадчиво:
– Глупо предполагать, что я появился здесь только для того, чтобы предоставить тебе сомнительное удовольствие выставить меня за порог дома. У меня приказ Его Светлости сесть тебе на шею и сидеть на ней до тех пор, пока…
– Пока я не убью тебя?!
– Либо ты сам расскажешь родителям о том, что натворил в Рунде, либо это сделаю я В СЛУЧАЕ, если мне не понравится оказанный тобой приём, – и Пит выразительно повёл бровью, словно подвёл черту под сказанным.
– Мерзавец!!!…
– Я знаю, кто ты! К чему напоминать мне об этом? – ядовито ухмыльнулся Пит.
И Антуан едва не сорвался, едва не впился врагу зубами в горло! О, как же сильно ему хотелось разорвать его в клочья!!! Но именно в этот миг в оранжерею вернулась графиня, а с ней прибежали и три лакея.
– Антуан! Ты определенно болен! Такая бледность! Присядь же и выпей воды!
Антуан не сразу расслышал смысл её слов, но само её присутствие подействовало на него отрезвляюще. Он заставил себя вздохнуть поглубже и залпом выпил предложенную ему воду. На какой-то миг ему показалось, что Пит ему лишь привиделся, но нет, вот он, здесь, стоит напротив и словно изучает его. Если бы в этот момент на лице Пита мелькнула хотя бы тень издевки, Антуан бы сорвался, но нет, во взгляде брианца вдруг проступило… сочувствие?!
– Как ты себя чувствуешь, сынок?! Лучше?! – графиня присела рядом на скамью и теперь отчаянно искала на дорогом лице признаки своей правоты.