Прошка соображал недолго – снова затарабанил. Тут в щель просунулась крупнокалиберная пищаль.
– Нутко, не балуй, – доброжелательно посоветовали со двора. – Не время еще.
– Али не признаешь, Абросим? – спросил Прошка.
– Ты, что ль, Прохор Петрович?
– Да вроде как я.
– Ну и ну! А чего пожаловал?
– А в гости.
– В гости? Сейчас?
– Ну да. Пока еще есть к кому. Отворяй. Праздник же!
– Праздник, как же, – проворчал Абросим. – Черт бы побрал такой праздник! А кто там с тобой?
Обенаус приподнял мокрую шляпу.
– Вот те на… – пробормотал Абросим. – Господин барон! Щас, погодите, псов уйму.
Через короткое время звякнули засовы.
– В самом деле – в гости? – изумлялся Абросим.
– А вот, – Прошка распахнул плащ и показал торчащие из карманов бутылки. – Что, примете?
– Убедительно. Ну, коли не боитесь… Хозяин, конечно, рад будет. Сидит один, сыч сычом, от Алены отбивается.
Прошка оглядел пустой двор.
– А где остальные?
– Бабы, да те, кто послабже – все сбегли. Остальные спят.
– Спят? – удивился Обенаус. – В такое время?
– Ну да. До полуночи еще далековато, ваша милость. Самое время поспать. А то потом уж не поспишь, когда толпа хлынет.
– Это точно, – подтвердил Прошка.
– Все-таки мало я вас знаю, – признался посол. – Хоть и происхождение общее.
– Так и мы вас не лучше знаем, господин барон. И на кой черт границы устраивают? – посетовал Абросим, запирая калитку. – Жили бы лучше так, как земляне, прародители наши, поживали. Вместе, одним миром. Ан нет, куда там! Поразбрелись все, отгородились.
– Да вот, без ссор не умеем, Абросим Махмудович. Одичали.
– Вот и я говорю, – вздохнул сторож. – Одичали. Господин барон, извините, проводить не смогу. Вы идите прямиком на красное крыльцо, там двери еще не закладывали. Милости просим! А мне тут присматривать надо. Потому как и впрямь одичали…
* * *
В широких сенях, кто на лавке, кто на сундуке, а кто и прямо на полу, действительно спали крупные бородатые мужики. Самые надежные, не привыкшие по кустам разбегаться. Вся Свиристелова гвардия, с которой хозяин прошел и огни, и воды, и сытны огороды.
У стен вперемешку стояли кистени, пики, бердыши. На гвоздях висели разнообразные сабли и ружья. Были в этом арсенале и четырехфунтовая померанская пушка, и магрибская картечница, и пара морских фальконетов на вертлюгах; однако всю эту артиллерию сгребли в угол и применять, похоже, не собирались.