Я готова себя в тысячный раз искалечить,
Остаться лежать в холодном гробу.
Лишь бы услышать томные речи,
Состоявшие из переплетения букв.
Похороните меня под мелодичные строчки,
Я знаю, ты от них тащишься больше всего.
Я воскресну, написав на стене три точки.
Я воскресну, сама не поняв для чего.
Меня можно калечить, можно кусать,
Можете даже убить меж людей на Садовом.
И я умру, чтобы к тебе в дверь постучать.
И я воскресну, чтобы повторить это снова.
В мире творится хаос, не больше.
Не больше, чем мысли страдальца.
В мире творится хаос. А впрочем,
Любой бред объясним на пальцах.
Нелогично. Люди спят без любви,
Но из-за чувств не смыкают глаз.
И была бы возможность я бы убил
Ту сущность во мне, что забирала душу в экстаз.
Мы безумцы! Короли этой свалки.
Но любой из толпы нам сам предложит таблетки.
Порой мы великие, порою мы жалкие,
Но всю жизнь мы носим похожие метки.
Мы изуродованы своими же бирками,
Но мы сумасшедшие, неизлечимо больные.
Питаемся виски, ходим все в дырках.
Мы полоумные, но черт. Мы живые.
И конец у всех один и тот же.
Нас будут жрать черви на самом низком ярусе.
Но у меня будет кипеть жизнь под кожей.
И я улыбаясь, буду держать тебя за руку.
Я скован своими же мыслями,
В надежде, что хоть для кого-то единственный.
И меня целуют, как ребёнка, в лобик.
Или как покойника, упавшего от дроби.
Они меня держат, как в каменной башне.
А крылья, как у ангела падшего,
Разорвали и выкинули в мусорный бак.
Или отдали стае бездомный собак.
Я один, как твердили они «выродок»,
Подобно Иуде, а может и Ироду.
И до сих пор болит участок на коже,
Хотя все удары между собой похожи.
В детстве они учили меня пунктуации.
Я делал ошибки, но не было особых реакций.
Так вот, «любить нельзя оставить».
Я так и не понял, где запятую поставить.
Хочешь, я бы мог всю жизнь быть трезвым?
Я бы мог не писать ни страницы,
Лишь бы вновь, скользя по лезвиям,
Посмотреть на твои ресницы.
Хочешь, я пропою самую чистую ноту?
Или сделаю гербарий из клена?
Лишь бы вновь, в очередную субботу,
Увидеть твой взгляд удивленный.
Хочешь, я оголю своё худощавое горло,
Дабы больше не издавать ни звука?
Лишь бы в меня полетели сверла,
Которые сокращают нашу разлуку.
Хочешь, я украду с неба янтарные очи,
Чтобы каждые звёзды для тебя были встречными?
Я буду любить тебя только ночью,