– Не беспокойтесь, у нас в Сиене нет преступников! Сиена – очень тихий город. Был один негодяй… – хмыкнул диретторе, вызывая звонком коридорного, – и того давно посадили.
Несколько часов я мечтала о том, чтобы завалиться спать, но теперь, оказавшись в номере с кроватью, принялась бегать из угла в угол, переживая, что Алессандро Сантини пробьет меня по полицейской базе и откроет мое темное прошлое. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то в Сиене вытащил на свет старое дело Джулии Джейкобс и досрочно прервал мои поиски сокровищ.
Чуть позже, когда я позвонила Умберто сказать, что добралась нормально, он, должно быть, что-то угадал по моему голосу.
– Ничего не случилось, – ответила я на его расспросы. – Просто один «костюм от Армани» разнюхал, что у меня два имени.
– Он же итальянец, – разумно возразил Умберто. – А итальянец сквозь пальцы посмотрит на мелкое правонарушение, если нарушительница в красивых туфлях. Ты в красивых туфлях? Ты надела туфли, которые я велел тебе надеть? Принчипесса?..
В отчаянии я посмотрела на свои шлепанцы.
– Мне хана.
Заснув наконец поздно вечером, я сразу увидела сон, который не повторялся уже несколько месяцев, но преследовал меня с самого детства.
Во сне я бродила по роскошному замку с мозаичными полами и сводчатыми, как в церкви, потолками, проходя через лес массивных мраморных колонн, открывая од ну позолоченную дверь за другой и гадая, куда подевались люди. Единственным источником света служили узкие витражные окна высоко над головой. Цветные лучи тускло освещали темные углы пустых громадных залов.
Бродя по замку, я чувствовала себя потерявшимся ребенком, но особенно пугало ощутимое присутствие иных существ, которые никогда не показывались. Если я останавливалась, они начинали перешептываться и толкаться вокруг подобно призракам. Но и эти эфирные создания тоже были в ловушке и метались в поисках выхода.
Только прочитав в старших классах шекспировскую пьесу, я поняла, что мои невидимые демоны шепчут отрывки из «Ромео и Джульетты» – не как актеры со сцены, но невнятно и со сдержанной силой, словно заклинания или проклятия.
Через три часа проснется милая Джульетта.
Понадобились колокола базилики на пьяцца, чтобы меня разбудить.
Через две минуты в дверь постучал диретторе Россини, справедливо решив, что я не могла не проснуться от такого звона.