– Расцвета сияния? Как это?
– Видите ли, нуомы по ночам светят ярче лампочек. Яркость сияния зависит от возраста. К двум сотням лет света внутри становится очень много, а после восьмисот он идет на убыль. Когда света совсем не остается, нуом засыпает навсегда, а потом превращается в золотую пыль. Чтобы жить, нам нужно много солнечного света, это нас питает, поэтому в наших жилищах всегда так много окон.
– Так значит, вы питаетесь только солнечным светом?
– Вовсе нет, – сказал Грайон и скромно уточнил, – мы еще очень любим фрукты и горячий шоколад. И изюм. А еще иногда немного пирога с корицей, яблоками и ванилью…
Нуом выглядел так мечтательно, перечисляя блюда, что мальчик догадался:
– Так вы голодны! Идемте на кухню! Там много вкусного!
Грайон понял, что у великанского мальчика большое доброе сердце, и совершенно успокоился.
– Хорошо, – сказал нуом, глядя, как в крошечных песочных часах на его запястье последние песчинки стекают вниз. – Теперь мы поговорили достаточно, чтобы перейти на «ты».
– О! Это замечательная новость! Значит, мы почти друзья. Кстати, меня зовут Сережа.
– Очень приятно, Сережа, – вежливо откликнулся Грайон.
– А хочешь прокатиться до кухни? Садись же! Садись в машину!
– Это специальный автомобиль для нуомов? Я никогда не видел такой маленькой машинки на нашей улице Лелеанделя… – проговорил нуом.
– Это игрушечная машина на радиоуправлении! Шикарный кабриолет, между прочим, я бы и сам покатался, но слишком уж большой, – улыбнулся великанский ребенок.
Мальчик открыл дверцу красной машины, приглашая своего маленького друга сесть на водительское место. Грайон забрался в сверкающий лаком кабриолет и приготовился к приятной прогулке по квартире.
Однако внезапно машина резко рванула и с неслыханной скоростью понеслась по квартире. Мальчик, желая доставить гостю удовольствие от экстремальной езды, вовсю жал на кнопки.
– А-а-а! – в ужасе кричал Грайон. – Останови-и-ите!!
Но его никто не слышал.
Если бы нуом когда-нибудь побывал на «американских горках», он сказал бы, что это цветочки по сравнению с ощущениями, которые он испытал в той машине. Автомобиль с жужжанием несся по квартире, каждый поворот таил в себе опасность переворота, встречный ветер трепал волосы Грайона, а сердце сковал леденящий ужас.
К счастью, машина не врезалась ни в один поворот, хотя местами шла в миллиметрах от плинтусов и углов.