– Но как вышло, что ты остался на Земле один и что за Великий Исход? – напомнила Жужа.
– Когда я был маленьким (мне было тогда лет сто, не больше), мы жили на набережной, у самого берега реки. Однажды холодным зимним утром в нашем квартале появился великан по имени Иван Курильский с черными бакенбардами по последней моде. Он слыл очень деловым фабрикантом, у него были бумаги на снос всего нашего квартала. Нас выгоняли из собственных домов. В тот же день тысячелетние дома нуомов разрушили за пять минут. Никогда не забуду, как плакала мама, глядя, как наш дом превращается в щепки и битое стекло. В домах нуомов всегда было много стекол – от пола до потолка, ведь мы так любим солнце. Еще много дней, если кто-то ходил по нашему кварталу, под башмаками хрустели разноцветные осколки вперемешку со снегом.
Нам обещали построить новые дома, если мы будем работать на кондитерской фабрике того самого Ивана Курильского. Всем известно, что нуомы – превосходные кондитеры. Но наши конфеты с тончайшими вафлями, нугой и нежным бисквитом оказались никому не нужны, потому что мы делали их слишком медленно, а конвейер крутился слишком быстро…
Так тысячи нуомов остались без крова и еды. И они ушли – прямо по снегу, в мороз и метель, оставляя маленькие следы, которые быстро заметала злая метель. Я был любопытным и любил сладости. Когда мой народ уходил, никто не знал, что я исследую запасы на кондитерской фабрике… Я оказался под завалом из миндаля. Меня спасла старая мышь. Какое-то время я жил в ее норе, она кормила меня кусочками фруктов и сухарей, но вскоре заметила, что я становлюсь все более прозрачным. Мне нужен был солнечный свет. И тогда она вызвала таксострекозу и сказала, чтобы я летел жить в старом фонаре на улице Лелеанделя. Он давно не работал. Так я и поселился здесь. С тех пор прошло много лет, и я больше никогда не встречал ни одного нуома. Должно быть, они все погибли в той метели.
– Какая печальная история! – вздохнула Жужа. – Неужели великаны не пожалели о том, что выгнали нуомов?
– Когда нуомы ушли, в городах по ночам стало совсем темно, и людям пришлось ставить больше фонарей. К этим фонарям стали слетаться мотыльки и бабочки – и… гибнуть.
– Да, Грайон… Свет лампочек опасен для нас. Но твой фонарь светит как-то иначе и никогда не становится горячим.