– Ну где же он…. Вроде сюда положила. Нашла! – Довольная, она выпрямилась, держа в руке какой-то бумажный сверток.
На вид Марик было около тридцати пяти. Девушка привлекала внимание: густые каштановые волосы, собранные в аккуратный хвост, карие глаза, искрящиеся золотыми вкраплениями, очаровательные пухлые щечки с ямочками. Она готовила свой фирменный кофе для Петруса, время от времени поглядывая на ангела.
Этот клиент был особенным. Не таким как все. Мрачный и часто угрюмый. Иногда зловещий. Но такой сильный и мужественный. Обволакивающий своим низким тембром голоса. Больше всего она любила наблюдать за мужчиной, когда он пил кофе. Тогда она представляла, как он прикасается своими губами к ее коже.
Что-то приговаривая, девушка сварила напиток в турке, налила его в чашку и насыпала сверху специй из свертка. Миниатюрной ладошкой пару раз помахала над чашкой, чтобы почувствовать бодрящий аромат. Удовлетворенно кивнув, понесла заказ. Поставив на столик две чашки кофе и воду для Петруса и какао для Лема, Марик замерла в ожидании похвалы.
Терпкий запах достиг обонятельных рецепторов Петруса. Ангел поднял на баристу свои бездонно-черные глаза.
– Марик, ваш кофе сегодня изумителен, впрочем, как и всегда. – Его голос прозвучал мягче, чем обычно.
Девушка просияла в ответ и вернулась за стойку.
Лем отвлекся от своих мыслей и второй раз за день с удивлением взглянул на наставника. Он никогда не слышал в его голосе таких интонаций, но предпочел воздержаться от комментариев. Зачем навлекать на себя бурю?
Петрус махом опустошил первую чашку кафе и запил водой.
– Так, ну что ты мне расскажешь? Все изучил? – Его голос стал бодрее после полученной дозы черного турецкого кофе без молока.
Петрус был одним из тех Агентов, которые могли чувствовать вкус еды. Вот и сейчас он сполна ощутил терпкий вкус напитка. Такой же ему варила его бабушка-турчанка в одной из прошлых жизней. Никто не понимал, как и почему это было возможным, но подобные ощущения напоминали флешбэк из прошлых жизней.
– Да, изучил, – кивнул Лем. Он еще не притронулся к своему какао. Все его мысли были с Сеней и Лизой. – В этом деле очень много непонятного. И я собираюсь во всем разобраться.
Петрус нахмурился:
– Если ты о той жизни Лизы, в которой она нагрешила, то забудь об этом. Главное для тебя, при наилучшем раскладе, – соединить их души в этом перерождении.