Я постоял немного, вспоминая, что же у меня было в руках. Потом вспомнил, встряхнулся и пошёл по тротуару по ходу автобуса, на котором мы приехали. Несколько раз оглянулся на старуху, которая давно потеряла ко мне интерес. Когда она скрылась за кустами (вернее, это я скрылся за кустами), я свернул направо, обошёл трёхэтажку с другой стороны и увидел довольно обшарпанное, тоже в три этажа, строение бывшего горчичного цвета. Так выглядели рабочие общежития, которые повсеместно строили в крупных городах, когда возникла потребность в пролетариате. И в Ростове, и в Краснодаре, и в Перми. Повсюду было много деревьев. А вот людей – мало. Почти никого и не было.
—
Алый твой парус и рот Мерлин Монро.
Милая, дай руку – спускаемся в метро.
«Коктейль Шаляпина»
Погода – прелесть. Тепло и влажно. День, день, летний день. Зелень тополей, воробьи со товарищи, отдалённый гул большого города, сырые тропки срезают углы тротуаров.
Я согнул руки в локтях, сжал кулаки, весь напрягся – потянулся. Потом встряхнулся, глубоко вздохнул, с ахом выдохнул, достал сигареты, с пояса снял «зиппо» – щелчок, едва слышный шелест загоревшегося табака, глубокая затяжка. Первая часа за три. Ну да. Аэропорт, перелёт, при попутчицах не курил, автобус. Сейчас вот закурил. Выпустил облако, затянулся ещё. Крепкие. Курю крепкие. Какой смысл в лёгких? В лёгких сигаретах, имеется в виду. И в электронках всяких. Впрочем, ношу в рюкзаке одну на всякий случай: для поездов, аэропортов и прочих «заповедных» мест.
Выбираться. Мимо носковой торговки не охота, пошёл дальше. Снова сплошной частный сектор. А ведь в моём телефоне тоже есть навигатор! Ну-ка, навигатор, где мы? А вот мы. А вот и остановка.
Пока ждал автобус, написал квартиросдатчице. Мол, прибыл, через час буду на адресе. Ответила: хорошо, станция метро «Уралмаш», адрес – проспект Космонавтов, номер дома, номер подъезда, код, этаж, квартира – все данные.
В автобусе задумался: на кой чёрт попёрся сюда, с попутчицами этими. На кой чёрт вызвался помочь? Не помог ведь нифига. Помочь – это отговорить от затеи отдать бабки непонятно за что. Вернее, понятно. За надежду. Но, чёрт возьми… Тьфу, отпускной настрой никак не вернётся. Сбили, черти. Старуха эта с бездной в глазах, гопоколдырь, что рюкзак обругал за тяжесть. Наверное, подвизается при богадельне. Такой же убогий, только не врождённая хворь, а воспитанная и приобретённая. Даже не скрывает, что работа, за которую ему дают кров и, вероятно, какую-никакую пищу, ему в тягость.