Невозможно установить какое-либо определенное правило для умеренности, потому что то, что является роскошью в одном случае, может быть воздержанностью в другом. Но мало найдется людей, проживших сколько-нибудь времени в мире, которые не являются судьями своей собственной конституции, так далеко, чтобы знать, какие виды и какие пропорции пищи лучше всего согласуются с ними. Если бы я мог рассматривать моих читателей как своих пациентов и предписать такой вид воздержания, который подходит для всех людей, и какой, особенно подходит для нашего климата и образа жизни, я бы скопировал следующие правила одного выдающегося врача:
«Сделайте всю трапезу из одного блюда.
Если вы хотите попробовать второе, то не пейте ничего крепкого, пока не закончите трапезу.
В то же время воздержитесь от всех соусов, или, по крайней мере, от таких, которые не самые простые и незатейливые».
Человек не может быть виновным в обжорстве, если он придерживается этих нескольких очевидных и простых правил. В первом случае не было бы никакого разнообразия вкусов, которые могли бы возбудить его вкус и привести к излишествам. Во втором случае – никаких искусственных провокаторов для облегчения пресыщения, и создания ложного аппетита… Но, поскольку это невозможно, чтобы тот, кто живет в этом мире, всегда питал себя в такой философской манере, я думаю, что каждый человек должен иметь свои дни воздержания, в соответствии с тем, что позволит его конституция тела. Это большое облегчение для природы, так как она готовит организм человека к борьбе с голодом и жаждой, когда какой-либо недуг или долг жизни может поставить человека перед такими трудностями и в то же время дают ей возможность освободиться от шлаков, и восстановить свои кровеносные сосудов переполненные этой грязью.
Кроме того, своевременное воздержание часто убивает болезнь в зародыше и уничтожает первые семена недомогания. Как отмечают два или три древних авторов – Сократ, несмотря на то, что он жил в Афинах во время той великой чумы, которая наделала столько шума во все века, и в разное время был прославлен такими выдающимися людьми, я говорю, что, несмотря на то, что он жил во времена этой опустошительной язвы, он никогда не подхватил ни малейшей инфекции, что эти писатели единодушно приписывают той непрерывной воздержанности, которую он всегда соблюдал.