Поначалу всё было хорошо, мы посидели в парилки в первый раз, зашли во – второй раз Катька, отшлёпала меня берёзовым веничком, до чёрных пятен перед глазами. Поняла, что становится плохо, попросила подругу вывести меня из парилки, но до выхода я не дошла, потеряла сознание. Когда открыла глаза, первого кого я увидела, был врач скорой помощи. Молодой врач держал моё запястье, пристально всматривался в моё лицо.
– Вы меня хорошо видите? – спросил мужчина.
Кивнула головой в знак согласия, во рту настолько пересохло, что говорить не получалось, пить хотелось ужасно. Словно прочитав мои мысли перед лицом появился стакан с водой. Зар приподнял мне голову, помог попить, подождал, пока я утолю жажду, опустил обратно на диван.
– Как вы себя чувствуете? – продолжил задавать вопросы.
– Если честно, то не очень, низ живота странно тянет, – отвечаю на вопрос.
– Когда у вас были последний раз, критические дни? – тихо спросил врач, бросая взгляд на Захара.
Вопрос ввёл меня в ступор, я настолько забегалась, что забыла про них. Смотрела на врача округлившимися глазами. Видимо он понял моё замешательство, кивнул головой.
– Я забираю вас в больницу, для точного выяснения вашего обморока, – говорит мужчина.
– А можно написать отказ? – спрашиваю с мольбой в голосе.
Врач смотрит на меня тяжёлым взглядом, а после произнёс слова, от которых мое сердце испуганно сжалось.
– Девушка, я не могу оставить вас в таком состоянии, если мои догадки верны, то вы беременна, и ваше состояние походит на угрозу выкидыша, – строго говорит врач.
Дыхание перехватило, руки задрожали, моё состояние не осталось не замеченным, Зар и Катька оказались рядом за секунду. Подруга смотрела на меня растерянным взглядом, а вот Зар смотрел задумчиво.
В больнице подтвердилась, и беременность и угроза потерять ребенка. Я прекрасно понимала от кого и когда я забеременела, но ребёнок не виноват, что так всё вышло. Уже в палате у нас с Катей состоялся разговор, она не спрашивала, кто отец ребёнка, за что я была ей благодарна, она спросила совершенно другое.
– Что ты собираешься делать? – взглядом показала на мой ещё плоский живот.
– Кать, конечно, я буду рожать! Я не могу убить своего малыша, моя мама умерла, подарив мне жизнь, – смотрела на подругу с влажными глазами.
– Аника, если честно, я боялась, что ты совершишь ошибку, и не станешь рожать, вот и спросила, я очень рада за тебя, – шептала подруга, обнимая меня за шею.