– Чего рты разинули, раздавит! – заорал Пашка. – Айда прятаться!
Мы скрылись за ближайшим валуном. В потрепанной, не слишком чистой одежде, практически слились с серыми камнями. И только глаза горели ребячьим задором.
– Не, не садятся… – шепнул Лешка. – Только ниже опустились. Боятся, поди, что их «тарантайку» сведут.
Мы захихикали, но поспешно прикрыли рты ладошками.
Днище дирижабля разверзлось, и на прочных путах опустилась на песчаное плато машина. Нет, не машина – Механизм!
Такого чудища мы не могли представить в самых смелых фантазиях. Как паук на длинных ножках, а в сердцевине механизма покачивалась цилиндрическая кабина. Четыре передних конечности заканчивались сплющенными уплотнениями, похожими на широкие лопаты. К задним «лапам» крепились острые тесаки, длиной с пару метров каждый.
– Машина для раскопок… – восхищено прошептал Лешка. – Новейшая модель – я такую в журнале видел.
– Вроде бы семье священника не положено мирским интересоваться, – хихикнул Пашка. – А твой батя на паровой машине разъезжает, да еще и журналы городские выписывает. Может, ты с нами на шахту только ради того и навязался, чтоб потом механизму эту посмотреть?
– А как ты предлагаешь моему отцу до дальних шахт собираться: пешком? А если кому поддержка нужна, помощь? Или отпевание… – Последнее слово Лешка проговорил скорбным голосом. Вздохнул горько и продолжил: – Про машину эту никто не знает. Видишь, знак на дирижабле?
– Подумаешь, закорючка, – пожал плечами Пашка.
– Это инициалы, – возразила я. – Как у нашей Глашки на приданом. Только буквы странные, мне такие еще не попадались.
– «ДФ», – благоговейно произнес Лешка. – Знак закрытой академии!
Вот тут моя челюсть плавно поехала вниз. Ничего себе гости пожаловали к нам в Углинск. Теперь мы еще пристальней рассматривали дирижабль. А после – и людей, спустившихся к машине для раскопок.
Хотя, я сомневалась, что десяток бравых молодцев в комбинезонах, утыканных странной аппаратурой, вообще были людьми. Одни маски и плотно прилегающие к лицам очки чего стоили. Про вычурную обувь на рифленой подошве, перчатки из кожи и чемоданчики в руках и вовсе умолчу.
Один бестер выделялся среди остальных – осанкой, уверенной поступью, да и внешним видом. Вместо правой руки у него стоял механический протез, снабженный датчиками, приборами и разного рода винтиками. К плечу крепился дрон, напоминающий стальную стрекозу.