Все решил роковой случай.
И Жорж Бессоне, и Энтони Корс стреляли почти что наугад и часть пуль угодила в балку, противоположную рухнувшей. Поскольку она определенно не годилась, чтобы поддерживать стены и потолок в одиночку, в дереве появилась трещина. Она росла и росла, пока мутная вода и грязь не хлынули потоком в коридор, заставив стрелявших в панике бежать с места катастрофы.
Миллер лежал на земле, когда почувствовал, как знакомые руки грубо берут его за воротник, спасая от потока липкой грязи.
Старику и Жоржу повезло меньше. Повалившаяся балка упала первому прямо на голову, а грязь залила второго. Он плевался ею, вытирал лицо и старался выползти из ловушки, но безуспешно. Вода все прибывала. Энтони обернулся, посветил фонариком прямо в лицо Бессоне и на миг ему стало его жаль. Еше он заметил, что негодяй Бессоне был удивительно похож чертами лица на старика, особенно глазами и носом. Это был его сын. Вернулся ли он за отцом или же просто пришел на шум? Корс не стал об этом думать, тряхнул головой и потащил Миллера наверх, утопая по колено в грязной жиже.
Выбравшись наружу, первое, что они сделали – просто легли на землю, подставив лицо дождю. Рана Миллера оказалась не такой тяжелой, как боялся Корс и тот даже смог дойти сам до парковой лавочки.
– Ты как?
– Нормально.
– Точно?
– Нет.
Энтони улыбнулся. Его радовало то, что парень мог говорить и даже шутить. Вскоре приехали спасатели и скорая помощь.
Миллера увезли в больницу, Корс вернулся в участок и долго писал рапорт, а спасатели безуспешно пытались вытащить старика и Жоржа. Но к тому времени, как они пролезли по узкому лазу и спустились вниз, часть коридора оказалась завалена. Еще пара балок не выдержала напора стихии.
Время клонилось к полуночи. Дождь никак не утихал, убаюкивая город и потому никто не видел, как крохотный катер отчалил от берега и наперекор гигантским волнам и шторму двинулся прочь, унося сокровища Жоржа Бессоне и его отца.
***
Великая Пустошь, холодная, неприглядная – вот что собою представлял этот край. Там, внизу, зеленели альпийские травы, цветы, летали пчелы и паслись белые, как первый снег козы, но это было там, далеко, а черная крохотная фигурка, мерно бредущая по склону, была здесь, в самом сердце этого необузданного снежного царства. Даже вековые сосны не совались сюда, на такую высоту. Только низкий прореженный кустарник мог попасться здесь, но и он вскоре пропал.