– Да, Вальтер, – Бьерн, весь черный от пороховой гари, склонился с коня, – Это что-то.
Он проехал дальше.
Встретились мы с ним уже под вечер в нашей пивной. Приятель мой сидел в компании незнакомого гусара. Перед ними стоял чуть ли не целый эскадрон пустых кружек. Бьерн небрежно махнул мне рукой, с зажатой в ней очередной кружкой. Огромная шапка пены колыхнулась, белые хлопья взлетели в воздух, отдельные рукава поползли по бокам, спускаясь до самых досок столешницы.
– А, Вальтер, – криво ухмыльнулся Бьерн.– Знакомься. Это капитан вербованного гусарского полка Мёрнера Карл Пригер.
Бьерн поднял кружку и сдул пену. Жадно выпил содержимое.
Видать, его крепко впечатлило сражение. Неужели он раньше не участвовал в боях?
Опустошенная кружка грохнулась о стол.
– Знаешь, Вальтер, насколько убийственно бьет английская артиллерия? Они ж выкосили почти весь наш полк. Если бы не гусары Мёрнера… – рука Бьерна подхватила следующую кружку, – Правда и нам удалось пробиться до пушек и захватить одну. Но в целом…
Пригер отер пену с усов.
– Мы не проиграли, – весомо проговорил он, и тут же поправился, – но еще бы хоть немного времени, то опрокинули бы англичан.
Чувствовалось, что эти гусары уже повоевали ранее…
Сражение шведов с англичанами знаменовало переход к активным боевым действиям. Шаткий мир заканчивался…
– El Capitán Walter Ritter? (Капитан Вальтер Риттер?) – гонец выглядел, на мой взгляд, странно.
– Да, это я.
Я внимательно оглядел пыльный костюм посланца. Так у нас не одевались. Первое, что навязчиво бросалось в глаза, покрывающий голову темный платок. То, что это не единственный головной убор всадника, я заметил несколько позже. В руке человек держал широкополую шляпу.
– Encantado de recibirlo, el señor. (Рад Вас встретить, синьор), – церемонно, насколько позволяло верховое положение, поклонился гонец.
– Синьор? – надо же, я больше десяти лет не слышал такого обращения.
Мы тогда воевали против англичан в Испании. Именно тогда я и научился немного понимать этот язык. Но в последнее время испанцы все-таки являлись союзниками Англии. Я внимательней пригляделся к прибывшему, вдруг мы знакомы по той давней кампании?
– ¿Puedo hablar con Usted? (Могу я переговорить с Вами?)
Ну, не отправлять же его обратно. Впрочем, особой признательности к Англии испанская делегация на переговорах так и не показала. Кастаньос же как-то слишком демонстративно сторонился англичан.