– Проходите, – я приглашающе указал рукой на вход.
Гость решительно прошел в дом, слегка придерживая тяжелую саблю.
Расположившись за столом, он вперил в меня тяжелый взгляд.
– Sí, señor, yo así es como Usted y representó. (Да, синьор, я именно так Вас и представлял.)
Мое недоумение все более и более возрастало. Откуда он мог знать меня? Вернее, не знать, а составлять хоть какое-то впечатление. Я отошел к полке с винами, размышляя о таких странных вещах.
Какое вино подать? Может – французское. Благо союзники прислали несколько бутылок.
Но мой нежданный собеседник вытащил из походной сумы что-то свое – испанское.
В бокалы хлынуло темное вино.
– Me chupan sus notas sobre la pasada campaña. (Мне как-то попались ваши записки о прошедшей кампании), – начал испанец, отхлебнув изрядный глоток.
Так вот оно что. Его привлекли мои литературные опыты. Но как к нему попали мои записки? Впрочем, это не важно.
Скрывая свою некоторую неловкость, я отпил испанского вина. Оно оказалось сравнительно неплохим, разве что несколько суховатым на мой вкус.
– Me llamo Francisco Alvarec, – представился собеседник, откинувшись на спинку кресла с грацией истинного аристократа, – yo no soy militar, pero está listo para tomar parte en las hostilidades. Me ha interesado mucho Tu nota.
К этому я совершенно оказался не готов. Поначалу я совершенно не понял, о чем он говорит, не настолько уж хорошо я знал испанский. Но испанец сам тут же перевел свои слова:
– Меня зовут Франциско Альварец. Я не военный, но готов принять участие в боевых действиях. Меня заинтересовали Ваши записки.
Никак не мог ожидать, что мои отрывистые заметки могут попасть на самый запад Европы. Но постарался не подать и виду. Повертел в пальцах бокал, наслаждаясь глубоким почти бордовым цветом вина. Приготовился внимательно слушать Альвареца.
– Мне нечего рассказать Вам, – медленно проговорил он, и тут же поправился, – me refiero a la (я имею в виду) на словах.
Теперь я совершенно ничего не понимал.
Словно заметив мое смятение, Альварец протянул мне мелко исписанные замусоленные листы.
– ¿Qué es esto? – с трудом вспомнил я подходящую случаю фразу.
– Это мои записи о последнем сражении, – медленно подбирая слова, проговорил он, – может Вы изыщете возможность опубликовать их вместе со своими.
Тут все встало на свои места. Действительно описывать боевые действия только с одной стороны – крайне неправильно. Но я никак не ожидал получить информацию, что называется, непосредственно.