– А что, может, в картишки, господа? – Поручик Рындин лениво потянулся и зевнул. Ему никто не ответил, тогда он надвинул на голову подушку и тут же захрапел.
– Своего ночного посетителя Лугин от всех скрывает, – продолжил свой рассказ Белов. – Но лихорадочно ждет его снова. Сознание его спутано. «Как ваша фамилия?» – спрашивает он старика, и ему слышится в ответ: «Штосс». Хотя гость мог произнести: «Что-с?» Значит, уверен Лугин, человек по фамилии Штосс существует. И это ему принадлежит дом. То, чего подспудно Лугин боялся, найдя дом по адресу, звучавшему в его голове, произошло: потусторонний мир обрел реальность. Ночной гость в каком-то безумном полосатом халате проходит беспрепятственно в запертые комнаты, а скрипучие двери сами перед ним беззвучно отворяются. Ночной посетитель поминутно меняется прямо на глазах: он становится то выше и толще, то почти исчезает. Его глаза буквально магнетизируют Лугина. Каждый вечер они делают только одну талию в штосс. На кон старик ставит девушку, написать портрет которой Лугин страстно хотел, но у него это не получалось. Живописец проигрывает все свои деньги. Доходит до того, что он распродает свои вещи, лишь бы вновь увидеть таинственную красавицу, которая появляется в комнате вслед за стариком. Лугин осознает, что так он протянет совсем недолго. У него не остается средств даже на пропитание…
– Эх, кусок мяса бы сейчас, отбивную с кровью. Или сосиску, на худой конец, – мечтательно протянул лежащий на походной кровати ротмистр Сосницкий. – Прожаренную такую, чтобы жирок с нее тек, а запивать холодным пивом…
– Ротмистр, имейте совесть! – Прапорщик Ростовцев, сменивший Ковалевского за шахматной доской, задумчиво разглядывал фигуры. – Нашли время! Еще бордель вспомните на Подоле и эту, как ее… Зизи?
– Мими, прапорщик! Ну как ее можно забыть! Кудри распустит, ножкой топнет… А талия! Эх…
– Прекратите, господа! Дайте же дослушать, наконец!
– Скажите, Данилов, вы-то почему так заинтересовались историей семейства, а? Уж не внебрачный ли вы отпрыск семьи Лермонтовых и нет ли у вас личных планов на найденную Беловым рукопись?
– Не зубоскальте, Ростовцев, не смешно… Просто время убить, не более. Чем бревном лежать да тяжкие думы думать, уж лучше эту историю послушать…
– Так я же, батюшка… – Ростовцев не успел договорить. В дверях землянки возник штаб-ротмистр Свищев.