Помнила Фая родителей плохо. Как, впрочем, и все остальное, что с ней происходило до их гибели. Память сохранила лишь несколько мгновений-картинок, большинство из которых, вероятно, даже не были ее собственными воспоминаниями, а лишь ожившими в воображении фотографиями из не раз пересмотренных семейных альбомов. Зато день, когда ей объяснили, что мама с папой не вернутся домой, запомнился хорошо. Пожалуй, с того самого дня она и начала помнить свои детские годы достаточно отчетливо.
После аварии девочка осталась в Ленинграде с бабушкой по матери Еленой Демьяновной Кузавковой, женщиной не ласковой, не строгой, скорее, деловитой и не слишком разговорчивой, которая, похоронив дочь, стала находить себе еще больше дел и еще меньше разговаривать. Жили они в двухкомнатной квартире в одном из «брежневских» домов на Черной речке, недалеко от Торжковского рынка. Время от времени к ним наведывались старший сын Елены Демьяновны Сергей, его жена Татьяна и их маленький Витя. Дядя Сережа служил на флоте: сначала в Балтийске, затем в Мурманске, с недавнего времени в Таллине. Тетя Таня, по ее словам, только и успевала собирать да разбирать почтовые контейнеры для переездов, поэтому речь о том, чтобы искать ей работу, а Вите ходить в садик, не шла. Бабушка с внучкой навестили их лишь однажды, в Эстонии. Тетя Таня приготовила так много салатов и рубленых котлет, что взрослые почти все выходные провели за столом и погулять по городу Фае толком не довелось. Запомнила только, что пешеходы там всегда ждали зеленый свет светофора, даже когда не было машин ни справа, ни слева, а подъезды обычных жилых домов удивляли ее непривычной глазу чистотой, коврами и цветами в ухоженных, без окурков горшках. В ленинградских подъездах Фая ни ковров, ни цветов никогда не видела. Даже в элитном доме, где жила ее подружка Эльвира Лебедева.
Девочки учились в параллельных классах в гимназии и ходили вместе на уроки сольфеджио в музыкальную школу. Эльвира училась играть на скрипке, Фая – на фортепиано. В восемь лет их обеих записали в секцию по фигурному катанию. Поначалу у Эльвиры получалось лучше, и лишь с недавнего времени тренер стал хвалить Фаю чаще, называть ее перспективной фигуристкой и обещал со следующего учебного года включить в команду для подготовки к юниорским соревнованиям.