После того случая он всегда дышал со мной, когда я уже была готова расплакаться. Когда содрала кожу на локте, когда двоюродный брат обозвал меня орео[7], когда мама сказала, что мы не можем взять щенка, всякий раз папа садился рядом и дышал со мной. Столько прошло лет, а у меня до сих, когда вспоминаю те моменты, сжимается сердце.
Но сейчас, в передней Эвелин, я дышу одна, чтобы сосредоточиться и успокоиться, как учил меня папа. Потом достаю телефон и набираю номер Фрэнки.
Она отвечает уже после второго гудка.
– Моник. Рассказывай. Как все идет?
– Хорошо, – отвечаю я и сама удивляюсь тому, как ровно и бесстрастно звучит мой голос. – Эвелин, в общем-то, держится так, как и следовало ожидать. Икона есть икона. Выглядит по-прежнему роскошно. Харизмы ей не занимать.
– И?
– И… дело идет.
– Она готова поговорить на другие темы, кроме платьев?
И что ей сказать? Надо же начинать прикрывать собственную задницу.
– Знаешь, сейчас она не настроена обсуждать что-то, кроме аукциона. Приходится подыгрывать, чтобы войти в доверие, а уж если получится, тогда и подтолкнуть в нужную сторону.
– Она согласится попозировать для обложки?
– Пока еще рано что-то сказать. Ты можешь мне довериться, Фрэнки, – говорю я и сама ненавижу себя за то, как искренне звучит мой голос. – Я знаю, как это важно для нас. Но сейчас нужно убедиться, что Эвелин довольна мной, а уже потом попытаться склонить к тому, что нам нужно.
– О’кей. Разумеется, я хочу кое-чего еще, кроме комментариев о платьях, но это уже в любом случае больше того, что получили от нее за последние годы другие журналы, так что… – Фрэнки еще говорит что-то, но я уже не слушаю. Думаю о том, что она и комментариев о платьях, похоже, не получит.
Зато я получу намного больше.
– Извини, надо идти. У нас с ней разговор через несколько минут.
Я даю отбой и выдыхаю. Справилась.
По пути в офис слышу доносящийся из кухни голос Грейс. Открываю вращающуюся дверь – Грейс подрезает стебли у цветов, перед тем как поставить их в вазу.
– Извините за беспокойство. Эвелин сказала прийти в ее офис, но я плохо представляю, как туда добраться.
– О… – Грейс откладывает ножницы и вытирает руки полотенцем. – Я вам покажу.
Поднимаюсь за ней по ступенькам в рабочую зону Эвелин. Стены здесь темно-серые, цвета древесного угля, на полу золотисто-бежевое ковровое покрытие. На больших окнах темно-синие шторы, стена напротив занята встроенными книжными шкафами. Друг против друга серо-синий диван и большой стеклянный стол.