Далее мы идём молча, наслаждаясь мгновеньем, которое, увы, не продолжится в вечности. Моше благодарит меня за то, что приехал к нему, будто не он меня, а я его облагодетельствовал. Хвалит за то, что вчера во время застолья читал его любимого поэта и мыслителя ибн Гвироля:
– Хорошо читал, с вдохновением, будто сам написал. Ну да, тебе ли не знать, что ценность и популярность стихов зависит и от того, как их читают. Нужно наблюдать впечатление собравшихся, трогают ли их слова поэта, или, наоборот, скучают. Самому нужно судить о внимании слушателей.
– Стихи ибн Гвироля вне конкуренции.
– И твои стихи замечательные, я твой почитатель. Немногие так остро воспринимают мир и умеют отыскать единственно нужное слово для выражения чувств. «Ты ныряешь за жемчужинами, мастер остроумных и тончайших выражений».
Оказалось, мы оба жили в Лусене. Моше, когда ему было десять лет, спасался там от погрома в Гранаде. Меня тогда ещё на свете не было. Детство Моше пришлось на время, когда визирем в Гранаде был сын Шмуэля ха-Нагида – Иосиф ха-Нагид, равно как и отец, покровительствовавший наукам и искусству. Однако в 1066 году в результате дворцового заговора Иосиф ха-Нагид был убит и в городе начались погромы евреев. Моше вместе с родными пришлось бежать в близлежащую Лусену.
– Считай, что мне повезло, – говорит мой друг и покровитель, – в Лусене крупнейшая раввинистическая академия, где преподавали мудрецы поколений и куда собирались те, кто полагал, что разум развивается в процессе познания. Выдающиеся знатоки Торы, будучи сведущи в разных областях науки, внушали нам главный принцип иудаизма: «Любовь к познанию – любовь к Творцу». Я там нашёл наставников не только в изучении еврейской мудрости, но постиг правила стихосложения. Когда появилась возможность, наша семья вернулась в Гранаду. Для меня, считай, наступило «золотое время»; живу с братьями в родном городе, получил высокую должность в городской администрации и имею полную свободу для проявления своих литературных увлечений. Устраиваю вечера со своими друзьями, и никто не сомневается в моих возможностях и счастливой судьбе… Вот только когда хожу по улицам, казалось бы, родного города, не могу не думать о том, что кто-то из учтиво раскланивавшихся со мной мусульман недавно грабил и убивал моих единоверцев.