Оказалось, что Аделия приезжала из города Сиракузы в Гранаду по приглашению многих состоятельных людей, но именно Моше больше, чем кто-либо, не скупился не только на похвалы, но и на деньги, которые ей очень нужны. Отца своего она не помнит, мать – танцовщица. Мать рассказывала, что родители её несостоявшегося мужа, то есть отца Аделии, будучи евреями, запретили сыну под страхом проклятья жениться на ней – христианке. При этом страшась, что он не устоит против соблазна приходить к той, что дарила ему любовь, увезли сына в Испанию. Вот Аделия и наведывается в страну, которая ей не совсем чужая. Конечно, она не надеется встретить здесь своего отца, приезжает чтобы заработать деньги и, наверное, хочет узнать, чем люди, живущие в Испании, отличаются от тех, что в Сицилии – на острове в Средиземном море.
На следующую нашу встречу иду, словно на ватных ногах; кажется, непременно случится что-то непоправимое. Дверь может оказаться запертой, буду стучать и не услышу ответа или на пороге встречу какого-нибудь могущественного вельможу с золотой шпагой. Страшусь и того, что окажусь всего лишь кратким эпизодом в жизни той, что затмевает всех красавиц; случайная встреча ночью под настроение её ни к чему не обязывает. И снова всплывают в памяти строчки стихов ибн Гвироля:
Как пальма ты горда собой,
Как солнце лик сияет твой.
Тебе бы стать, как Авигайль
[70],
Для мужа праведной женой.
А ты, как будто Иезевель
[71],
Казнишь свирепой красотой.
Так возврати же душу мне
Из бездны тёмной и пустой.
И воспою я твой венец
И не умру перед тобой
[72].
Грустные строчки стихов улетучились, как только увидел её. Я снова задыхаюсь от счастья в объятьях той, что каждое мгновенье может исчезнуть, рассеяться, как чудесный сон.
В перерывах между свиданиями только и делаю, что мечтаю о новой встрече. Страшусь думать о том, что та, без которой не мыслю себя, откажется жить в Испании. И тогда я последую за ней на Сицилию? Там иудеям приходится намного хуже… Ещё недавно, во второй половине девятого века, когда остров был под властью арабов, евреи должны были платить подушную подать и налог на недвижимость, а также носить жёлтый отличительный знак с изображением обезьяны. Сейчас, насколько мне известно, у тамошних единоверцев новые правители – северные племена норманнов, которые, подобно мусульманам, собирают подушные подати, добавив налог в пользу христианской церкви. Аделия рассказывала, что мои соплеменники в Сиракузах в основном занимаются мелкой торговлей, разными ремёслами, у них есть монополия на крашение тканей. Я стал прикидывать в уме – к кому из них мне поначалу придётся идти в подмастерья?