В книгах Пластауна были заключены лишь некоторые теософские понятия обожествления Оживителя. Этого «вдохновителя жизни», без описания источников Его происхождения. Становления Его на ступень сразу же после Создателей, оставляя за собой лишь малое преимущество перед Великим Прессариумом – обителью Великого правосудия…
Идеология этого мирка заставляла жителей Пластауна самозабвенно поклоняться Создателям, Оживителю, а также Великому Прессариуму, почитать их, возводить прекрасные песни в их честь, строить и посещать храмы, благоговейно молчать и никогда, ни при каких обстоятельствах не ставить свою волю выше воли этих богов. Не нарушать законов, не богохульничать, не убивать, а содрогаться от священного трепета перед Великими и Ужасными Богами…
Уддард никогда не испытывал никакого искреннего благоговения перед теми, кто создал его пристанищем боли, страданий и бесконечного унижения. Он ходил в храмы и читал требуемую законом осведомительную литературу только затем, чтобы не быть арестованным и не испытывать на собственной шкуре, что из себя представляет Великий Прессариум – самое страшное, таинственное и суровое место наказания для нарушителей, уклонителей и дивергентов.
У себя в голове Уддард ненавидел Оживитель и ненавидел своего Создателя за ту злую шутку, что они оба с ним сотворили. Зачем нужно было вдыхать жизнь в, жалкого вида, пластилинувую плоть, которую стоило просто раздавить кулаком после изготовления. Тогда он бы ещё ничего не понял и не почувствовал, теперь же он был охвачен страхом смерти, хотя и помышлял время от времени о Великом Прессариуме. Попасть туда было бы не сложно даже при небольших стараниях, но Великий Страх был вмещен в него вместе с душой, если она, конечно, существовала. Такова была плата за жизнь, дарованную Оживителем.
О Великом Прессариуме очень много говорили, детей часто пугали Им за малейшую шалость, с юных лет укореняя в них, – будущих жителях Пластауна, дикий животный страх перед любой провинностью, угрожающей породить нечто разрушительное для устоявшегося мирка.
Мрачное невысокое здание Великого Прессариума, из которого тянулись вверх, исчезая в матовом стеклянном небе, какие-то ужасные чёрные трубы, словно демонстрировало оголённые сосуды вырванного сердца всё ещё живого гиганта, который продолжает свою жизнь, за счёт «поглощения крови» посмертно наказанных пластаунцев.