Все боялись это здание, стараясь обходить его стороной, а в случае острой необходимости пробегали мимо него как можно скорее, слушая бешеный ритм собственного сердца, казалось, обгоняющий неслышимые шаги Прессариума за спиной, будто тянущегося за путником безжалостными стальными руками, стремясь поглотить его, выпотрошить из него все его грехи. И от этого ощущения, налетая словно вихрем, будоражили кожу вдоль спины мурашки, а под ложечкой до боли невыносимо сжималось всё живое.
Все были охвачены безостановочным страхом, но никто не знал, что происходит за стенами этого молчаливого здания с осуждёнными на смерть, потому что живым оттуда никто не возвращался и расспрашивать было уже некого. Однако неизвестность всегда пугает куда сильнее, и этим её свойством прекрасно пользовались Создатели.
Об исполнениях приговоров в здании Великого Прессариума, помимо Создателей, знали только исполнители-пластаунцы, «палачи», которые сами же и рисковали быть брошенными в лапы страшного зверя, в случае, если решат вдруг кому потрепаться о происходящем внутри.
Единственное, о чём жители были осведомлены, так это о том, что в Прессариум свозились все умершие, причём и животные тоже, а вот что с ними там делалось, об этом не сообщалось никому. Практика похорон в городе не разрешалась, на пямять оставались лишь портреты и фотографии.
Что касается книг, книги лишь пугали неопределёнными очертаниями наказаний и вселяли порой безосновательный страх, ведь самый совестливый пластаунец был живой, а значит переменчивой материей. В первую очередь материей ментальной, думающей и оценивающей. Это-то и таило в себе скрытую опасность, которую планировалось блокировать ещё в зародыше. На корню обрубать любые проростки самоценности личности.
Глава 2. Истинный монстр
Уддард наспех перекусил остатками вчерашних тейстов – поджаренных хлебных изделий с аристовым молоком, взял свой чёрный длинный плащ с капюшоном, ловко надел его и бросил небрежный взгляд на грязную зеркальную панель.
Он с детства ненавидел отражающие поверхности, и старался смотреться в них как можно реже, в то же время он не имел права выбросить зеркало, так как дом этот был ему отдан в аренду вместе со всем своим скарбом. Под расписку за каждую вещь.
Причина такой ненависти ко всякой зеркальности заключалась во внешности Уддарда, облик которой испортил ему слишком много крови. Он даже был готов продать душу дьяволу, чтобы стать другим, таким, как все, а не этим чудовищем, изредка мелькающим на поверхностях металлиума или стеклиума.