На следующий (вернее тот же) день проснулись поздно. Дождь. Природа заботится о нашем отдыхе. Продукты на исходе, хлеба осталась 1 буханка. Только чеснока вдоволь. Надо продолжать спать. Ещё вчера должна была вернуться баржа. Мы рассчитывали разжиться продуктами и задержаться до второй баржи: рабочих дней получилось мало.
Ребята ходили на охоту, но звери уже пуганные: пришли ни с чем. Делим хлеб по кусочкам. Супов осталось на 2 раза и один пакетик горохового пюре.
19-е июля. Утро, 11 часов. Баржи всё нет, зато есть дождь. Спим, экономим аппетит. Комаров и мошки – тьма. Репудин, накомарники. Однако, хотя мы и мало едим, естественные надобности никто не отменял, и накомарник тут ни при чем . . .
Дождь не перестаёт. На следующий день, т.е. как бы в тот же, потому что опять в 3 утра, мы только легли спать, вдруг ржавый гудок баржи. Принимаем решение: возвращаться первой же баржей, вторая может не придти. Из тёплого спальника в срочные сборы.
Снова Сеймчан. На сей раз с гостиницей не связываемся, ведь кроме платы за гостиницу, возникают проблемы с едой. Разбили палатки на Колыме, недалеко от пристани, чтобы не таскать вещи в город (нам ведь надо плыть дальше, как только найдём оказию). Купили продукты, готовим на костре. Комары одолели.
На следующее утро решили по-очереди отправиться в посёлок, в баню. Первая поехала я, на попутке. Здесь нет проблем с попутными машинами, а про "подвезти" – тем более. Шофёры сами останавливаются, увидев пешехода, а если тебе хочется пройтись, они это не понимают и убеждают не бояться.
Приехала, а ребята всё, что могли, съели. Они сначала отложили мне, но потом очень есть хотелось . . . Они уменьшали мою порцию, оправдываясь моей хрупкой конституцией, уменьшали, а потом стало стыдно столько оставлять. Я разозлилась, обидно и есть хочется, а в душе смешно. Теперь они поехали в баню и потом хотят в кино пойти, а я – чтобы обед приготовила. Я сказала, что обед приготовлю себе, а их обед – их проблема. Через некоторое время вернулся Толя подменить меня, чтобы я с ребятами в кино пошла. Прислали мне печенье, подлизываются. Но мне уже не хочется никуда идти, сидим с Толей у костра, вспоминаем свой родной ЭНИМС.
Это место следовало бы обозначить на карте как комариный питомник, а мы подопытные люди: откармливаем себя и их. Такой тьмы (комариный туман в полном смысле слова) комаров нигде больше за всю экспедицию мы не встречали. Но у каждой медали, как известно, две стороны, и, если одна тёмная, то вторая должна быть . . . Так вот, светлая сторона – это обилие зарослей дикой смородины. Чёрной. Мы с Германом пошли прогуляться и напали на огромные заросли. Смеёмся, соревнуясь, кто быстрее просунет руку с ягодами под накомарник, чтобы комары не съели нас раньше. Герман отправляется за ведром, а я пытаюсь спрятаться за кустик по делам и выскакиваю оттуда в неприличном виде. Хорошо, что он ещё не вернулся! Собираем ведро, варим кисели, компоты, едим с сахаром, благо город рядом и сахар там есть. Красная смородина есть подальше. Но палатки ведь не оставишь без присмотра. Приходится уходить по-очереди, а, значит, не надолго, за чем-нибудь в город или за ягодами. Герман не может решить, куда нам дальше отправиться: нужно узнать, где наша остальная партия, куда и когда собираются они, согласовать место и время объединения. Он пока безуспешно пытается созвониться с Серёжей. Они должны были выехать в поле на машине, и Серёжа должен приехать к телефону в назначенное время. Но его нет.