Мне зябко и страшно сегодня,
как будто бессрочно я стар…
но колымские ветры поют поминальную песнь…
И уже…
Нет меня,
только боль —
она в сто падежей;
она в сто этажей
чёрной кровью и потом пропахших,
не струганных лагерных нар…
Я забыл своё имя,
забыл,
кем я был,
что я – есть человек…
Мне остались: порядковый номер,
злой окрик
да выстрел в висок.
Вертухай всё регочет…
Удар!
И я харкаю юшкой на снег,
и дрожу, словно скес, мне так мерзко…
что пóнту – на взводе курок…
Дай минуту, пупкарь,
дай последними мыслями
я соберусь…
Там за тысячи вёрст
бьётся сердце моё
с женским именем Русь…
Батя там,
он придёт отомстить за меня,
вертухай,
так и знай…
Ты от крови моей не отмоешь
звериные лапы…
Стреляй!