Этот сладкий сон, именуемый жизнью, длился целых три года.
Или, точнее, – всего-то три года!
Пока к ним однажды не постучался…
А в Москве, в то же время…
…В ночи разносился тяжелый топот погони.
Казалось, что он сотрясает элитное здание.
Сверху на землю сыпались стекла и штукатурка.
У черного джипа стояла бабища с гусем.
Из подъезда, хромая, выбежал Джордж.
Затравленно озираясь, прихрамывая, он скоренько юркнул в маленький скверик, где и залез под ближайшую свежевыкрашенную скамейку.
Он молча себе приказал не дышать, и не дышал.
Разве что сердца предательский стук его выдавал…
И тут прибежали двое бритоголовых в черных кожанках – Пэтро и Данила.
Потоптавшись на месте, они понеслись – один направо, другой налево.
– Он там, идиоты! – завизжала бабища.
"Га-га-га!" – из кошелки сварливо прогакал гусь…
…Пока Пэтро и Данила безуспешно носились по скверу в поисках Джорджа, Сучье Вымя выпустила из кошелки на землю гуся и гуськом двинулась за ним следом.
Гусь вперевалку, настороженно поковылял по аллее и вскоре уже остановился у ближайшей свежевыкрашенной скамейки и победительно загагакал.
– Мадам, я бы вас попросил… – вежливо попросил Джордж, выбираясь на свет.
– Ты еще будешь меня просить, – ласково пообещала она.
– От всего, что пахнет мужчиной, мадам, меня мутит и воротит! – признался ей Джордж.
– А – женщиной если? – с робкой надеждой поинтересовалась она.
Джордж томно закрыл глаза и воскликнул:
– О, зовущий, манящий и пьянящий дух женщины!
– И также ядрёный! – расправляя грудь, добавила тетка.
– Интересно, – опомнился Джордж, – кстати, какого рода ваш гусь?
– Хорошего! – процедила сквозь зубы бабища.
Последнее, что запомнил крупье, – ее летящий сапог и осколки на небе от новой луны…
…Бездыханного Джорджа бандиты закинули в джип.
Его ноги безвольно свисали наружу.
Опричник Пэтро хотел было их обломать, но потом передумал.
Бабища лично уселась за руль.
Джип, визжа тормозами, сокрылся в ночи…
…На ступенях подъезда элитного дома возникла Луиза с безвольно на ней повисшим подростком.
Она была в модном плаще, зеленой газовой косынке, голубых очках, в руке держала миниатюрный чемодан цвета бордо.
– Тебя, кажись, Костиком кличут? – оглядываясь по сторонам, рассеянно поинтересовалась она и смачно поцеловала подростка в разбитые губы.
Тот от боли – аж вскрикнул!