– Смотри, сколько здесь всего… разного. Выбери себе все, что тебе понравится.
В глазах девушки вспыхнул огонек, какой обычно появляется у женщин, которые попадают в магазин, где они могут позволить купить себе все, что хотят. И она с азартом принялась рыться в распродаваемых вещах. Оскар тоже начал обходить лавку с противоположной стороны.
– Ищете что-нибудь конкретное? – Замолчавшая было хозяйка подала голос.
– Нет. Маленький подарок для моей девушки. Она выберет его сама.
– Как скажете. Не буду мешать. Спрашивайте, если что-то приглянется.
– Да-да, обязательно.
Девушка явно предпочитала украшения, низко наклонившись над витриной с небрежно разложенными на черном бархате почерневшими серебряными браслетами, серьгами и кольцами.
– Со мной иногда рассчитываются побрякушками, – пояснила хозяйка, выставляя на витрину плоские коробки с украшениями, – поройся, может, что и выберешь.
Оскар же остановился возле картин и статуэток матери Ленни. Мельком взглянул на мальчика, игриво подмигнул ему и снова стал их разглядывать, несомненно, заинтересованный.
– Сколько стоит эта картина?
– Все по пять триллионов марок.
– Хм, тогда…
Он взял в руки небольшую, умещающуюся в ладони взрослого человека посеребренную менору с мелким чеканным рисунком на каждой из семи ветвей и звездой Давида у основания. От нее исходил еле заметный белый свет. Разглядывал ее долго и пристально.
– Тогда… – Попыталась подытожить хозяйка.
– Я не знаю, что это такое, но мне нравится. Это что-то необычное.
Сделал движение, как будто что-то взвешивал, прислушиваясь к ощущениям. Учитель не выдержал:
– Это еврейский подсвечник менора, символизирующий…
– Еврейский?
– Еврейский, дорогой, еврейский, – вклинилась хозяйка.
– Знаю, что они – умные пройдохи.
– Я бы не стал принимать за чистую монету оценку, данную им антисемитами. Скорее, они – мудрый народ с тысячелетней историей.
– Что символизирует?
– Древо жизни.
Колокольчик опять звякнул, ударившись об открываемую дверь. В проеме появился мужчина в форменном костюме шофера с озабоченным лицом:
– Господин Шиндлер, ваш отец ждет вас.
– Скажи ему, мы будем минут через десять.
– На улице жарко, машина нагревается.
– Встаньте в тень на противоположной стороне. Я куплю своей девушке подарок, и мы поедем.
– Ну, что тут у вас?
Дверь снова резко и широко распахнулась, колокольчик быстро задергался, заливаясь долгой звенящей в ушах трелью. В помещение лавки уверенно шагнул господин очень респектабельного вида, такой же высокий, плотный, широкоплечий, как Оскар, но на его лице застыло выражение непреходящего недовольства. Оно нахлынуло на всех присутствующих и окатило с ног до головы, невольно заставив сжаться, не подействовав только на сына.