Кроме того, ведь не жена его беспокоила. Нашла мужика – и скатертью дорога. Но с ней оставался сын – Рома. И вчера, когда после разговора с супругой Ян направился к выходу, он видел, как мальчик смотрел на него. Глаза не выражали ни сочувствия, ни теплоты. Холодный, пустой взгляд, а на лице полное равнодушие.
«Что же, ему совсем всё равно: есть я или нет? – думал Ян, шагая к крыльцу и вынимая ключ. – Столько сил вложено, столько внимания и за это никакой благодарности? Может быть, Марина права и он уже подсел на наркотики? Да нет… На наркомана Рома не похож. И та таблетка, которую нашла жена, значит не много. Вполне мог таскать в кармане, чтобы от друзей не отставать. Что я, наркоманов не видел?».
Видел и видел достаточно. В молодости Ян Иннокентиевич не был избалован проживанием в элитных особняках. В панельном гетто в начале девяностых психотропное образование начиналось с пятого класса, а у особенно одаренных и раньше. Выдавив в целлофановый пакет, нюхали клей «Момент», дышали парами бензина, пили всякую дрянь. Самые активные пользователи постепенно дорастали до героина. Ян сомневался, чтобы кто-то из них был ещё жив. Беспокойные лица, заискивающие глаза, худоба, вздувшиеся вены.
«Нет, сын не наркоман, – решил Ян, поворачивая ключ, – но почему ему так всё равно?».
Дверь оказалась закрытой изнутри. Пришлось звонить. С минуту из дома не было слышно ни звука. Затем в панорамном окне, напротив лестницы, мелькнула фигура. Щёлкнул замок. Рома, в серой майке с кровавым принтом и дырявых тёмно-синих джинсах, приоткрыл дверь. На лице – то же безразличное выражение, что и накануне. Кажется, за ночь на щеках добавилось прыщей. Короткие тёмные волосы торчат, будто иглы у ежа.
Придав лицу грустное, но доброжелательное выражение, Ян спросил:
– Привет, Ром, мать дома?
Сын посторонился, пропуская его в прихожую.
– Мама наверху, вещи собирает.
– Ты сам-то как?
– Нормально, уже всё собрал.
Отец поднял брови:
– Хочешь с ней уйти?
Парень, не мигая, смотрел своими тёмными, унаследованными от матери, глазами.
– Чего молчишь?
– А что я должен сказать? Поеду с мамой. Не сидеть же здесь с тобой.
Ян дёрнулся, словно от пощёчины. Любое проявление неуважения действовало на него, как красная тряпка на быка. Марина уже не раз жаловалась на грубость сына. Тот и в его присутствии хлопал дверью или спорил, но хамить в лицо прежде не решался.