– А интересно, убегают с зоны, бывают случаи? – поинтересовался, молодой парень, – шофёр, день назад совершивший со смертельным исходом аварию.
– Бывают, – кивнул смуглолицый. – У нас одному собрали летательный аппарат из бензопилы. Ну, пропеллер, лямки к аппарату приделали. Он, значит, его на спину и попёр. Через ограждение перелетел и свалился. Тут его и взяли с переломанной ногой. А то один добежал аж до Архангельска и чуть за границу не утёк. Забрался в порту на теплоход. Его там лесом при погрузке завалили. И до отправки минуты какие-то оставались, когда мусора нагрянули. Ну и что, значит, – стали искать, по надстройкам не нашли, пошли брёвна паром ошпаривать. Ну, он там и заорал благим матом – нашёлся.
А то убежали раз, – но я этому не свидетель – менты сказывали. Свалили, значит, трое, а побег организовал эстонец – националист. Ушли куда-то далеко, и он там им говорит: я вас вывел, а теперь, мол, давайте сами, – а я своей дорогой пойду. Ну и что?! – тех двоих через неделю привезли, а этого и след простыл. Всё у него было рассчитано. Умный мужик, – добрался до своих, а там попробуй – достань у лесных братьев… Вот так-то у них, – подытожил он после короткой паузы, и, вздохнув, добавил, – ну, давайте, корешки, поспим, – и тяжело повернулся к стене.
В камере повисла тишина.
Когда Сашка проснулся, там уже никто не спал, – курили, вполголоса разговаривали.
После продолжительного ночного забвения, где ему снилась нормальная человеческая жизнь с обычными повседневными заботами, вдруг явилась суровая реальность. Под горло подкатил ком.
– Ну, ты и дрыхнуть! – сказал, взглянув на него, лежавший по соседству, шофёр, – я так почти и не спал, только чуть задремлю – сразу кровь вижу, мертвецов, – аж передёрнет всего!
– Ну, а ты хоть чего видел во сне, вижу: что-то недоброе, осунулся-то вдруг весь? – спросил, посмотрев на Сашку, смуглолицый.
Сашке вдруг вспомнился ещё один короткий предутренний сон: – Да снилось, что выкрал я у милиции все на меня бумаги и сжёг, – чуть повеселев, сказал он.
– Сон, вообще-то неплохой, – коротко кивая, сказал смуглолицый, – не переживай, много не дадут. А вообще-то у нас самым счастливым ночным видением церковь считается. Это к скорому освобождению.
Но Сашке снова стало дурно и не до разговоров, – опять на сердце тяжко навалилась его беда. Он стрельнул у кого-то чинарик, и, опустив голову и жадно вдыхая дым, стал ходить по, свободному пока ещё, узкому камерному проходу.